. Таким образом, с одной стороны, рояль наделяется одушевленностью, «сердечностью», а с другой — сердца внимающих песни уподоблены музыкальному инструменту; музыка не только звучит извне, но и как бы льется прямо из сердец
[117].
Заря также не только предметна, но и наделена метафорическими оттенками значения: она ассоциируется с пробуждением и преображением души. Движение времени от ночи к утренней заре символизирует возрастание чувства, вдохновенного восторга поющей и ее слушателей. Подобным образом представлено движение времени и изменения в пейзаже (от лунной ночи к утренней заре) и в стихотворении «Шепот, робкое дыханье…».
По справедливому замечанию И. И. Ковтуновой, в изображении природы «преобладают у Фета образы ночи и зари. Ключевые слова — образы — дрожание, трепет как состояние природы и соответствующее ему состояние души поэта. Трепет сердца вызывает и музыка, и песня <…>» ([Ковтунова 2003, с. 81], здесь же примеры из поэтических текстов).
Поэтический словарь[118] стихотворения включает лексемы, повторяющиеся в фетовской лирике: «сияла»[119], «дрожали» (в метафорическом значении или с метафорическими оттенками смысла)[120], «звук» (как обозначение музыки, поэзии, истинной жизни)[121], «вздох» (в метафорическом значении или в прямом, но с дополнительными оттенками смысла — как знак жизни, выражение души, поэзии)[122], «рыдающие» (преимущественно в метафорическом значении, чаще как выражение восторга, чем горя)[123].
Стихотворение написано шестистопным ямбом. Метрическая схема шестистопного ямба: 01/01/01/01/01/01 (для нечетных строк в стихотворении Фета: 01/01/01/01/01/01/0). Рифмовка, как обычно у Фета, перекрестная (АБАБ); нечетные строки соединены женской рифмой, четные — мужской. Характерная для этого размера обязательная цезура после шестого слога, делящая стих на два равных трехстопных полустишия, есть и в этом стихотворении: «Лучи у наших ног / в гостиной без огней» (6 + 6 слогов) или: «Рояль был весь раскрыт, / и струны в нем дрожали» (6 + 7 слогов). Исключение — первая строка, в которой поэтическая традиция диктует сделать паузу — цезуру после слова луной: «Сияла ночь. Луной / был полон сад; лежали». Благодаря такому расположению цезуры оказывается особенно выделен образ лунного света. Однако синтаксис побуждает сделать первую паузу после слова ночь (здесь заканчивается первое предложение), а вторую не после слова луной, являющегося дополнением в предложении «Луной был полон сад», а на границе второго и третьего предложений: «Сияла ночь. / Луной был полон сад; / лежали».
