— Если не хочешь идти к врачу, вышвырнем отсюда к чертовой матери.
— А зачем тогда было меня спасать? Почему вы не дали им убить меня?
Маркус навис над ним.
— Потому что, если я позволю им сделать это один раз, они убьют снова. И снова. А потом наступит анархия. Это не ради тебя. Это ради нас.
— Ха-ха, ну спасибо тебе, козел.
— На здоровье. Пошли со мной или убирайся вон. Пока ты в лагере, подчиняйся нашим правилам.
Бродяга не ответил. Коул взмахом руки приказал ему подниматься.
— Пошли, приятель; к сожалению, я тебя должен вывести из ресторана. Ты заявился без галстука. А у нас здесь в некотором роде дресс-код.
Коул ушел, уводя бродягу в сторону контрольно-пропускного пункта, но Дом успел заметить, как он достал из-за пазухи сверток с пайком и сунул его парню. Затем они скрылись за углом.
— И всего одна неделя прошла, — произнес Дом. — Дерьмо собачье!
— Точно. Нужно бы подумать, как получше от них отгородиться, а то они расстраивают наших наиболее чувствительных граждан. Периметр у нас отнюдь не безопасен.
— Кстати, ты превосходно справился с толпой.
— Ага. Домохозяйки меня просто обожают. — Маркус пожал плечами и направился в сторону главной улицы; вид у него был недовольный. — Все равно мне все это не нравится. Пускай Хоффман с ними разбирается, а мы займемся продовольствием.
Без всякого инструктажа и обсуждений все солдаты теперь сменили тактику патрулирования. Дом заметил эту внезапную перемену. Они больше не искали подозрительные здания или потенциальные дыры, откуда могли появиться враги. Они наблюдали за окружавшими их гражданскими. Страшновато было видеть такие резкие изменения в жизни. Червяков было легко заметить, они были очевидной угрозой; однако сейчас любой человек в Порт-Феррелле внезапно мог превратиться в переполненного злобой безумца. Но по крайней мере, основная часть их была безоружна.
«Вот что не дает мне покоя. Мне нужна четкая граница между теми, кто на моей стороне, и теми, кто против. Единство путем наведения порядка. Черт, я-то думал, что это просто красивая фраза».
За спиной у него послышался топот: Дома догонял Коул.
— Дом, сынок, как у тебя дела?
«Я не знаю, как у меня дела. Я существую. И всё».
— И далеко тебе пришлось его вышвырнуть?
— Ну-у, я просто посоветовал ему не попадаться на глаза озверевшим теткам. Черт, может быть, бродяги скоро нам понадобятся.
— Нет, вряд ли; они держатся своей стаи. Это у них в крови.
«Они бесполезны. Сколько я ходил по их вонючим трущобам, разыскивая Марию? Десять лет я искал ее по всем их хибарам, собирал слухи и прочее дерьмо, и они не знали, что она там? Потом какой-то ублюдок внезапно решает, что он ее узнал, когда уже, черт побери, слишком поздно! Да пошли они к чертовой матери!»
