Ему тоже нужно было выместить на ком-то свою злобу.
Он сосредоточился на раненом бумере, пытавшемся перезарядить оружие («Эй, сынок, когда рядом Коул Трэйн, лучше поторопиться с этим»), и бросился к нему, стреляя короткими очередями. Откуда-то справа донесся крик Маркуса.
— Кончайте тратить патроны! — Маркус редко повышал голос, но когда он кричал, его можно было услышать с другого конца Хасинто. — Черт, берегите патроны, мать вашу! — Раздался рев бензопилы, затем громкое ворчание: — Нам сейчас негде доставать новые.
— Вот это верно, сынок! — Бумер поднял голову как раз в тот момент, когда Коул выпустил очередь по его ногам, чтобы отвлечь. Затем бросился ему под брюхо, прежде чем враг успел прицелиться из своего «Бумшота», и дважды выстрелил ему в глаз — в готовую удобную дырку в его черепе; это было гораздо проще, чем пытаться пробить толстую шкуру. — Я сегодня в настроении экономить. Бэрд, куда ты подевался? Поговори со мной — ух ты, у нас свет!
«Ворон» завис у него над головой, по снегу кружил луч прожектора, и перед Коулом на мгновение открылась картина битвы. Повсюду были рассеяны темно-серые холмики — мертвые червяки. Бэрд и Берни бежали к одному живому врагу, направлявшемуся к дороге, с явным намерением перехватить его. Коул видел, что червяк хромает: по снегу за ним тянулся кровавый след. В следующее мгновение мощный взрыв, за которым последовал еще один — «бум-бум», как два удара сердца, — на несколько секунд ослепил его.
— Корпсер подбит, — раздался в наушнике чей-то бесстрастный голос. В круг ослепительного света въехал «Кентавр», словно кланяясь зрителям на ледовом шоу. Танк был в своей стихии, здесь было полно места для маневров. — «Ворон Три-пять», видите бладмаунта? Хороший экземпляр. Мы хотим забрать его себе.
— «Ворон Три-пять» всем подразделениям, видим бладмаунта и его всадника. «К-Двадцать восемь» им займется. Не приближайтесь.
«Кентавр» осыпал градом снарядов бладмаунта, устремившегося к лагерю. Это были гиганты даже по стандартам червяков. При случае питались людьми. Должно быть, всадник понял, что его сейчас поджарят, да и его пони тоже, но он продолжал наступать, как будто надеялся прорваться.
«Неужели они нас настолько ненавидят? Черт, да ведь и мы их тоже ненавидим…»
— Огонь!
От отдачи «Кентавр» задрожал до основания на своих массивных гусеницах. Бладмаунт в ту же секунду превратился в огненный шар, а всадника подбросило так высоко, что, пока он летел, два солдата успели подбежать к тому месту, где он должен был приземлиться. На поле внезапно воцарилась тишина — лишь вертолет жужжал над головой, обшаривая место сражения. Похоже было, что все червяки уничтожены.
