Мимо пробежал молодой грум и схватил из корзины два яблока. Одна из девушек, смеясь, отругала его и погрозила кулачком. Он отсалютовал ей в знак благодарности и побежал в сторону огорода.
Жюстина наблюдала, как он шел между грядками моркови и картофеля. Он был в доме новичком — помощником конюха. Он был красив — с гладкой кожей и копной волос, как это бывает у человека в двадцать четыре года. Хотя он был всего на пять лет моложе, чем она, он, казалось, был человеком другого поколения. Румянец щек скрывала однодневная щетина.
Он подошел к кусту малины и отломил небольшую ветку. В этот момент он заметил наблюдавшую за ним Жюстину и замер. Затем почтительно приложил руку к козырьку фуражки, едва не уронив яблоки, которые все еще держал в руке.
— Доброе утро, мисс.
— Доброе утро, — ответила она, завороженно глядя на густые ресницы, оттенявшие его карие глаза.
Он взглянул с виноватым видом на яблоки:
— Они для коня капитана Хоксуорта. Мы с утра долго его объезжали, и я хочу его поощрить… Он обожает яблоки и листья малины.
— Вы очень добры, — сказала она.
Он улыбнулся, и на щеке у него образовалась ямочка.
— Могу я вам чем-то помочь, мисс?
Ей хотелось сказать «да», но за этим коротким словом стояло так много! А он все равно не был в состоянии помочь ей, так что бесполезно что-либо говорить.
— Нет, спасибо, — ответила она с вымученной улыбкой. — Я не хочу лишать Ланселота награды, которую он заслужил.
— Понимаю, — сказал он, хотя она знала, что он не понял. — Тогда я пойду. Еще раз с добрым утром, мисс.
Он помчался к конюшням. Она смотрела ему вслед и думала о том, что такие люди, как этот молодой человек, обладают какой-то собственной внутренней чувственностью. Сильная спина, уверенная походка, упругие бедра… нет ничего лучшего, чем это раннее проявление мужественности. Как бы ей хотелось попрактиковать на нем кое-что из того, чему ее учили в пансионе. Лорд Радерфорд обучил ее одному трюку, который, без сомнения, возбудил бы чувства этого юноши.
Но пока она размышляла о том, какой солоноватой на вкус будет кожа его лица, в ушах у нее зазвучали два голоса. Один принадлежал ее матери, и он напоминал ей со всей строгостью, что этот человек находится гораздо ниже ее социального статуса. Так что ей не следует даже смотреть на таких мужчин, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ними. Второй голос звучал более интимно, но причинял гораздо больше боли.
«Ты в таком возрасте, что могла бы быть его тетей — незамужней тетей. Даже если это было бы не запрещено, ему будут не интересны такие, как ты. Он молод, красив и полон жизни, а ты…»
