Она попыталась пройти мимо через дверь, но он не посторонился. Ей пришлось остановиться.
— Дайте дорогу, — скомандовала она. Выражение его лица стало строгим.
— Даже если я наемный работник, мне кажется более вежливым сказать: «извините».
Малейший намек на то, что он задумал что-то недоброе или просто дразнит ее, вызвал бы у нее бурю негодования. Но он был серьезен.
— Простите?
— И член парламента, и трубочист заслуживают вежливого обращения. В том числе и я.
У нее начали раздуваться ноздри. Даже ее дедушка никогда не отчитывал ее подобным образом.
— Пропустите меня, мистер Маршалл.
— Пропустите меня, пожалуйста.
Она хотела было силой прорваться через эту груду мышц, но вовремя вспомнила, что если дотронется до его голого торса, то погибнет.
— У меня отнюдь не игривое настроение.
— У меня тоже. Обращайтесь ко мне вежливо, и я сделаю то же самое.
Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Ее щеки горели от плохо сдерживаемого гнева.
— Отлично, — процедила она сквозь зубы. — Пропустите меня, пожалуйста.
Он вежливо улыбнулся и дал ей возможность пройти.
Она посмотрела ему в лицо и присела в реверансе.
— А теперь, если мой господин снизойдет до того, чтобы последовать за таким человеком, как я, я с удовольствием провожу его в художественный класс.
Он прислонился к косяку.
— Сарказм так же груб, как бесцеремонность, но я позволю себе понять ваши слова буквально.
Атина выпрямилась. Это было похоже на то, что это он школьный учитель, а не она. Приподняв юбки, она повела его наверх.
Из-за дверей класса были слышны голоса учениц. Она постучала два раза и влетела в комнату.
Комната была оборудована в соответствии с ее указаниями. Перед небольшим возвышением, на котором стояла кушетка, полукругом стояли мольберты. Атина сразу же взяла контроль над ситуацией в свои руки.
— Леди, занятия сейчас начнутся. Пожалуйста, займите места за своими мольбертами. Все надели халаты? Хорошо. А теперь помните, что я вам говорила. Мистер Маршалл, вы можете войти.
Маршалл вошел, и двенадцать девушек разом ахнули. Перед тем как скрыться за мольбертами, они нервно хихикали и переглядывались.
— Леди, прошу держать себя в руках. Мистер Маршалл, пожалуйста, займите место на подиуме.
На полу перед возвышением с обеих сторон были расположены два канделябра, бросавшие свет на кушетку. Немного смущаясь, Маршалл взошел на подиум, озадаченный тем, как сесть на низкую кушетку, не обнажив при этом то, что было скрыто под полотенцем. Выход был один. Он развязал полотенце, прижал его к паху и неловко сел, как-то боком.
