Жестокие игры - 2 | страница 12
Однако, если быть до конца откровенным, то никакого протокола допроса Архангельского в деле Ступы не было, а следовательно, тот ничего не знал о показаниях этого маменькиного сынка. Протокол этот был своевременно изъят из дела. Но об этом знал лишь очень узкий круг работников ФСБ. А потому, естественно, не мог знать Вениамин. Именно на этом и строилась моя вербовка нового ценного агента.
Архангельский наконец не выдержал и горько расплакался. Сидел передо мной, такой жалкий, мокрый и разнесчастный, что я невольно ему посочувствовал. В нашей деревне Спирино о таких говорили - пакостливый, но трусливый. Ждал, пока он выплачет все, что его угнетало. Ждать пришлось долго.
Официант принес заказ и принялся ловко выставлять на стол тарелки, горшочки, бутылку.
- Я вот тут соль, - покаянно сказал Вениамин, указывая на белую горку соли и хлюпая носом.
Официант страшно удивился. Создавалось впечатление, что клиент расстроился именно из-за этой просыпанной соли.
- Ничего страшного, - успокоил он Венивамина, достал салфетку и смахнул соль на пол. - Приятного вам аппетита! - пожелал он нам и удалился.
Наконец, Архангельский перестал плакать. Достал носовой платок, вытер лицо, высморкался. Спросил:
- А почему Ступа ничего не сказал Валентину Ивановичу?
- И никогда не скажет. Он питает к нам отцовские чувства. И потом, ни в его характере закладывать.
- А вы... то-есть ты? - с надеждой спросил Архангельский.
- Я - совсем другое дело, - ответил, жизнерадостно улыбаясь. У этого хлюпика не должно оставаться никаких иллюзий относительно своего будущего. - Видишь ли, Веня, я с детства завидовал таким, как ты, - обласканным судьбой и состоятельными родителями. И обида эта до сих пор не прошла и занозой сидит в сердце и требует отмщения. Поэтому, извини, но я тебя сдам с привеликим удовольствием.
- Что же мне делать? - спросил Вениамин, готовый вновь расплакаться.
- Даже не знаю, что и посоветовать, - развел я руками. Выдержав должную паузу, продолжал: - Впрочем, есть тут у меня одна идейка.
- Что за идея?! - ухватился он за мои слова, как голодная шавка за мясистую кость.
- Если поможешь мне в одном деликатном деле, то будешь жить долго и счастливо. Это я тебе могу гарантировать.
- Что я должен делать? - с готовностью отозвался Архангельским. Лицо его возбудилось и пылало теперь верноподданническими чувствами, а глаза сияли в сумерках беспросветных будней, как огни взлетно-посадочной полосы. Клент дозрел и был готов на предательство. Впрочем, ему не привыкать. Этот сукин сын обещал быть классным и очень ценным агентом. Точно.