– Вроде нет ничего, а что-то всё-таки есть.
Тут над ним воздух маревом задрожал и почудилось Ване, что кто-то ему то ли сказал, то ли пропел, то ли просто выдохнул: "Не забудь про это. Для тебя в этом волшебная сила будет".
Удивился Ваня, сел, огляделся: нет никого. Ну, конечно, показалось.
Почесал он в затылке и снова произнёс:
– Вроде нет ничего, а что-то всё-таки есть.
А потом пустился с Аней и Саней спуск накатывать. Но с тех пор у него такое любимое присловье осталось.
Долго ли, коротко ли, подрос Ваня. Но всё-таки взрослым ещё не был, когда его на тёмной улице трое парней окружили и говорят:
– Ох, и отлупим мы тебя сейчас, если у тебя ничего для нас не найдётся.
Ваня сначала их испугался, а потом ему почему-то совсем не страшно стало. Усмехнулся он и говорит:
– Вроде нет ничего, а что-то всё-таки есть.
Раздвинул парней и пошёл себе дальше. А те так и застыли на месте от удивления.
Много у него таких удивительных случаев было. Иногда совсем забавно получалось – например, когда ему бабка-торговка большую банку мёда принесла. Только в банке вовсе не мёд был, а патока, сверху прикрытая мёдом. Ваня в мёде не очень-то разбирался, и стоила банка дорого, но ему хотелось мать порадовать. Стал он деньги по карманам искать, а сам говорит:
– Вроде нет ничего, а что-то всё-таки есть.
Подумала бабка, что он обо всём догадался, – и бежать. Даже банку с патокой оставила.
Ещё несколько лет прошло. Пришло Ване время влюбляться, и влюбился он в ту самую Аню, с которой когда-то на стогу играл. Ей он тоже нравился. Только когда он предложил пожениться, она плечиком пожала и говорит:
– Я тебя тоже вообще-то люблю, только замуж идти – это дело серьёзное. Вон у Сани машина есть, и лодка моторная. А у тебя нет ничего.
Опечалился Ваня, пробормотал только своё привычное:
– Вроде нет ничего, а что-то всё-таки есть…
И вдруг у Ани слёзы хлынули, просилась она к нему на шею:
– Глупости я говорю, забудь их немедленно. Я ведь знаю: что-то у тебя есть такое, чего ни у кого на свете нет!…
Поженились они и прожили счастливую жизнь. И все, кто смотрели на них и на их детишек, шептали про себя: "Вроде нет ничего, а что-то всё-таки есть".
