— Я к Михаилу Киприяновичу.
— Он пока ещё не пришел.
— Странно, — озадаченно проговорил Дмитрий. — А мы с ним договариваль ровно на девять.
— Вы присядьте, пожалуйста, — указала она рукой на кресло. — Он с минуты на минуту должен быть. Вообще-то, он никогда не опаздывает.
— Ну уж и никогда, — «не поверил» Дмитрий, садясь в кресло.
«Птаха» вновь чего-то испугалась, но мужественно ответила:
— Никогда.
— Значит, вчера сильно перебрал. Потому и не смог вовремя проснуться, — высказал он предположение.
— Это вы о чем? — не поняла секретарша.
«Откуда он такую выписал?! — невольно подумал Дмитрий. — Не иначе из какого-нибудь закрытого монастыря. Этакое невинное создание».
— Перепил, говорю, вчера ваш шеф.
— Что же вы такое говорите, — укоризненно покачала головкой девушка. — Неудобно даже слушать.
— Так он у вас ещё и трезвенник?! — «удивился» Беркутов.
От подобных слов «птаха» отчего-то совсем расстроилась. Его голубенькие глазки стали растерянными и глубоко несчастными. В это время из кабинета с табличкой: «Заместитель генерального директора Садальский Владимир Ильич» вышел статный мужчина лет сорока приятной наружности в добротном светло-сером костюме.
— Михаил Киприянович, у себя? — спросил он секретаршу.
— Нет. Он ещё не пришел, — ответила та.
— И не звонил, что задержится?
— Нет.
— Странно. Это на него не похоже. Что же с ним могло случится? — Обратил внимание на Беркутова. — Вы его ждете?
Оценив обстановку, Дмитрий решил действовать с заместителем директора в открытую. Втал. Достал удостоверение, протянул его Садальскому.
— Скорее, мне нужны именно вы, Владимир Ильич.
Садальский раскрыл удостоверение. Прочитал. Брови его удивленно взлетели вверх.
— Вот как! А в чем, собственно, дело, Дмитрий Константинович? — спросил он, возвращая удостоверние.
— Может быть, мы пройдем в ваш кабинет?
— Да-да, конечно. Будьте добры. — Он открыл дверь, пропустил вперед Беркутова. Затем прошел к столу, сел, указал рукой на кресло за приставным столом. — Присаживайтесь. — Подождал, пока Дмитрий сядет. — Я вас слушаю.
— Дело в том, Владимир Ильич, что Аристархов сегодня ночью покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна своей квартиры.
Широкоскулое симпатичное лицо замдиректора побледнело, резко обозначились скулы.
— Недеюясь, это шутка? — спросил он тихо и раздельно, почти не разжимая губ.
— Разве я похож на шутника?
Садальский выдвинул ящик стола, достал пачку «Мальборо», закурил. Руки его тряслись. Долго смотрел в одну точку за окном.
