— Она была одна?
Катенька очень удивилась этому вопросу. Ее голубенькие глазки чуть было не вылезли из орбит.
— О-одна, — проговорила она не совсем уверенно. — Но только я вас не совсем... Ну, это... Не совсем понимаю. Вот.
— Я и сам себя, порой, не понимаю. Поэтому, не обращайте внимания. Что же было дальше?
— Я где-то около часа гуляла. Погода была чудная. Тихо, тепло, птички запели. А когда вернулась, Вадим Константинович уже не спал и сказал, что я была у вас в номере.
Она вновь горько заплакала.
Но была в её плаче и всех её манерах какая-то едва заметная нарочитость. А что если Вадим прав, и в моем номере была эта девочка? Очень даже может быть.
Встал, подошел к ней, положил руки на худенькие плечи девушки, притянул к себе.
— Успокойтесь. Я объяснюсь с вашим Вадимом Константиновичем и все будет нормально. Все будет замечательно, уверяю вас. — Наклонился и поцеловал её в щеку.
Тот же самый запах духов! Один к одному. Вот те раз! Что это могло значить? Если разобраться — не много. В моем номере могла побывать как Элвира, так и эта «школьница», а возможно и обе сразу.
— У вас очень приятные духи, Катенька! — «восхитился». — Как они называются?
— "Chlоe Innjcence", — ответила она с французским прононсом. — Мне их подарил Вадим Константинович на 8 марта.
— Очень славные духи. Очень. А вы никому не давали ими душиться?
— Давала. Своей лучшей подруге Тане. А что?
— А здесь никому не давали?
— Что вы, как можно! — возмутилась она. — От нас же будет одинаково пахнуть. Пропадет весь шарм.
— Да-да, извините. Я как-то этого не учел.
В это время дверь с шумом распахнулась и в комнату, терзаемый очередным приступом ревности, ворвался Вадим Константинович, красный от бешенства и негодования. Прокричал злорадно, торжествующе:
— Вот они где голубки! Все воркуете?! Не ожидали?! Теперь вы мне за все ответите, негодяи! — Паясничая и гримасничая, видно копировал свою юную любовницу, продолжал: — Ах, Вадим, как вы не справедливы ко мне! Ах, Вадим, что вы такое говорите! Ах, ах, ах! Притворщица!! Блудница!! Мерзкая, грязная шлюха!!!
— Ах! — сказала Катенька и стала медленно оседать.
Я подхватил её под руки и посадил на диван.
— Не трогайте её, вы, старый развратник! — заорал он, приступая ко мне. — Казанова! Дон Жуан! В вас нет ничего святого! Мало вам старых распутпниц, так вы добрались и до молоденьких невинных девушек.
Меня уже начала утомлять и раздражать эта сцена из какого-то пошлого водевиля. «Ни такая уж она и невинная», — хотел сказать, но вовремя сдержался.
