— У неё были близкие друзья?
— Она дружила со всеми. Но самой близкой подругой её была Людмила Паршина. Вы видели её на сцене.
— За что её могли убить?
— Понятия не имею. Она была само воплощение добра. Может быть из-за её молодого человека?
— Вы его знали?
— Нет. Видел несколько раз в театре. Иногда он приходил за кулисы. Но лично с ним не знаком.
— Они давно встречались?
— Не в курсе. Об этом вам лучше спросить Паршину.
— А к Заплечному в театр приходили друзья, знакомые?
— Нет, никогда не видел.
— Значит, вы не связываете эти два убийства?
И вновь дрогнуло лицо главного режиссера, стало даже враждебным.
— Нет. У меня к этому нет оснований.
Истомин записал показания Янсона. Он прочитал протокол, расписался. Встал.
— Вам пригласить Паршину?
— Да, если вас не затруднит.
Ждать Истомину пришлось не менеее получаса. Он уже начал терять терпение и хотел пойти разыскивать актрису, как в дверь робко постучали.
— Да-да, входите, пожалуйста, — громко сказал Валерий.
Дверь открылась и в кабинет вошла Людмила Паршина в строгом темно-синем костюме. Вероятно, она сознательно выбирала деловой стиль одежды, чтобы выглядеть взрослее. Но только это мало помогало. Светлые кудряшки, курносый нос и наивное выражение голубых глаз делали её похожей на девочку подростка.
— Добрый день! — сказала она едва слышно.
— Здравствуйте! Проходите. Присаживайтесь. — Истомин указал на кресло напротив.
Паршина села и отчего-то поблагодарила:
— Спасибо!
— Ваше имя и отчество?
— Людмила Николаевна.
— А я следователь из областной прокуратуры Истомин Валерий Спартакович. Будем знакомы. Людмила Николаевна, ваш режиссер сказал, что вы вы были лучшей подругой Заикиной. Это так?
Вопрос этот отчего-то очень напугал актрису. Пухлые и яркие губы запрыгали, как у обиженного ребенка, глаза сделалились испуганными и беззащитными, на них навернулись слезы. Она стала лихорадочно шарить по карманым, достала носовой платок, прижала к глазам, склонила голову и совсем поникшим голосом сказала:
— Да. Мы дружили.
Такое впечатление, что с ней вот-вот случиться истерика. Валерий был несколько озадачен реакцией актрисы. Такое впечатление, будто она впервые услышала от него известие о смерти своей подруги. Странно, и весьма. Спросил напрямую:
— Вы знаете за что была убита ваша подруга?
— Но почему вы меня об этом?! — испуганно воскликнула Паршина и расплакалась, громко, навзрыд. Рыдания буквально сотрясали её хрупкое тело. Истомин видел, что смерть Заикиной была лишь поводом, причина истерики была в другом. В чем? Чего она так испугалась? Актриса долго не могла успокоиться. Но постепенно рыдания стихли, она исподлобья взглянула на Валерия, сказала виновато:
