— А теперь рассказывай — за что они хотели тебя убрать?
— Я точно сказать не могу, но наверное из-за автоаварии. Больше не за что.
— Что за автоавария?
— Полгода назад мой КАМАЗ около свертка на Плющиху налетел на «Тойоту». Погибли женщина с сыном.
— Ты считаешь, что это мстят их родственники?
— Да нет. Не в этом дело. Честно признаться, я здесь вообще не при чем.
— Как это — «не при чем»?
— За рулем был ни я.
— А кто же?
— Один мой корефан, Толян Каспийский.
— А каким образом он оказался за рулем твоего автомобиля?
— Он попросил у меня КАМАЗ привезти на дачу стройматериал. Ну, я и дал.
— А он что, слинял с места аварии?
— Ну почему. Вызвал ГАИ. Все чин-чинарем.
— Постой-постой, никак не могу врубиться. Ты-то к этому делу каким боком? За что тебя хотели убить?
— Мы с Толяном похожи. Понял?
— Ну и что?
— А то, что он ездил по моим правам и назвался моим именем. Неужели неясно.
— Его что, посадили?
— Да нет, отмазался. Ментовка посчитала, что во всем была виновата сама женщина.
— А это не так? Он кому-то дал взятку, чтобы дело прикрыли?
— Да нет, ничего он никому не давал. Та машина долго стояла на стенде ГАИ. Ну я из любопытства и решил на нее, дурак, посмотреть. Заглянул в салон, а у неё рычаг скорости в нейтральном положении.
— Ну и что из того?
— Женщина та выезжала на главную дорогу, а потому рычаг у неё должен был быть либо на первой, либо на второй скорости. Правильно?
— Правильно, — кивнул Дмитрий. — Может быть он переключился от удара?
— Может быть. Но только, вряд ли. Но это неважно. Я как-то по пьяни сказал об этом Толяну. И знаешь, что он мне ответил?
— Что?
— Ты, говорит, об этом помалкивай, если жить хочешь. Вот тогда-то я и понял, что с этим автодорожным не все чисто.
— Выходит, что это его дружки тебе только-что привет передали?
— Похоже на то, — согласился Карабанов.
— А кто он такой?
— Толян?
— Да.
— Корефан мой давний. Мы с ним лет шесть назад мантулили вместе в таксопарке. Он был моим сменщиком. А сейчас он в театре работает рабочим сцены.
— В каком театре?
— Шут его знает. Толян называл, но я, хоть убей, не помню. В каком-то новом на левом берегу.
— "Рампа"?
— Точно. В нем.
Глава четвертая: Новое дело.
Валерия разбудил тарабанивший в окно дождь. Скосил глаза на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Пять часов. Проникавший в комнату рассвет выгонял из потаенных углов последние сумерки. Рядом, подложив ладонь под щеку, спала Людмила. Дышала ровно и тихо. Он невольно залюбовался женой. И что это ему недавно взбрело в голову, что он её не любит? Дурак! Этот вечный самоанализ и самокопание до добра не доведут. Когда-нибудь он проснется утром и даже имени своего не вспомнит. Потому и непонятно — за что она его так беззаветно любит? Вчера вечером она сообщила, что была в женской консультации, где ей сказали о беременности. Новость эта конечно же обрадовала Валерия, но и озадачила. Неужели он скоро станет отцом? Странно все это как-то, и весьма. Сможет ли он дать новому маленькому человечку то, что тому нужно? Не в материальном естественно смысле, а духовном? Он очень и очень в этом сомневался. Впрочем, сомнения всегда были его спутниками. Он к ним уже привык.
