Тому долго не нужно было объяснять. Сразу сообразил что к чему, забрал так полюбившейся ему хвост леща, кружку и отошел вглубь зала. Качек нахально сграбастал кружку Дмитрия, сделал добрый глоток, поморщился.
— Фу, гадость! Вы что, «с прицепом» что ли пьете, алкаши несчастные?! — спросил возмущенно.
Начало было многообещающим. Чем оно должно закончиться — не надо было и к бабке ходить. Беркутов по опыту знал, что все подобные встречи заканчивались одним и тем же — мордобитием. На этот раз этим дело может не ограничиться. А потому решил сам подтолкнуть развитие событий и попытаться перехватить инициативу. Нарочито ласково проговорил:
— Поставь на место кружку, дорогой. Это поило не для маменькиных сынков, да? А то описаешь трусики и получишь от мамки а-та-та по голой попе.
Тупое лицо боевика выразило удивление и недоумение одновременно. Он даже не нашелся, что ответить, и лишь нехорошо усмехнулся.
— Это твои кореша, что ли? — дрожащим голосом спросил Борис Беркутова, прядя, будто заяц, ушами.
— А ты что, Боря, меня не узнаешь? — с наглой ухмылкой спросил боевик, в упор, не мигая глядя на Карабанова.
Тот совсем сник под этим взглядом, руки заходили ходуном.
— Но я, извини... Я не того... В первый раз и все такое.
В это время подошел второй качек с четырьмя кружками в руках, со стуком поставил их на стол, спросил:
— О чем базар, мужики?
— Хамят, — ответил его приятель.
— Да ну! — страшно удивился боевик и, наклонившись к Карабанову, елейным голосом проговорил: — Ты пошто, Боря, такой невежливый, а? Почему нам хамишь?
И Дмитрий понял, что боевики здесь оказались совсем не из-за него. Умные хозяева этих волкодавов сразу догадались по какой причине Дмитрий оказался в Первомайской ментовке и точно рассчитали его дальнейший шаг. Их подручные получили задание — настолько напугать Карабанова, чтобы он не только напрочь вычеркнул из анналов своей памяти событие полугодовой давности, но и имя свое забыл. А это совсем не входило в планы Беркутова. Надо было срочно что-то предпринять.
Он выхватил питолет из наплечной кобуры, передернул затвор и заорал на стоящего рядом нахала, совсем недавно нагло завладевшего его кружкой:
— А ну брось нож, сука! Брось нож!! — и выстрелил в потолок.
— Да ты что?! Ты что?! — оторопело пробормотал тот, отступая. События развивались явно не по их сценарию.
— Ах, ты, сука! — Дмитрий со всей силы добанул боевика рукояткой пистолета по голове. Он тихо охнув свалися на пол. Беркутов направил пистолет на его приятеля. Тот помертвел лицом и, завороженно глядя в черный пистолетный глазок, будто кролик на удава, залопотал:
