— Спасай, Дарси, — прошептала Анна, с трудом удерживаясь от смеха.
— Леве, пожалуйста, перестань обнюхивать мою гостью, — сказала Дарси. — Это неприлично.
Горгулья громко фыркнул, брызнув слюной.
— Ты сказала, что чесать причиндалы на людях неприлично. А теперь, оказывается, я даже не могу обнюхивать гостей? Ты такая запруда…
— Зануда, Леве. Правильно говорить — «зануда», — произнесла Дарси тоном воспитательницы детского сада.
— Не важно. — Леве вновь повернулся к Анне. — Ты пахнешь, как фея, но…
— Фея? — Анна в изумлении отшатнулась. Она бы знала, если бы была феей. Разве не так? — Нет, я не фея.
— Кто были твои родители? — спросил Леве.
— Не знаю… Я выросла в приюте, а потом меня взяла к себе моя тетя.
— Значит, кто-то из твоих родителей — волшебник?
— Н… наверное.
Леве топнул ногой, явно неудовлетворенный таким ответом.
— Хм… Здесь есть что-то еще… Что-то такое, чего я не могу понять в точку.
— Понять точно, Леве, — поправила Дарси.
Не обратив на женщину внимания, Леве, решительно шагнул к Анне.
— Еще один шаг, и твоя голова украсит эту стену, — грозно произнес холодный мужской голос. — А то могу и оседлать тебя!
Анне не было необходимости оборачиваться — ее кожу начало покалывать, а сердце гулко забилось. Этот голос мог принадлежать только Цезарю.
Но угроза совершенно не испугала Леве. Обернувшись к грозному вампиру, он высунул язык и пренебрежительно зафыркал.
— Я слышал, что ты нынче можешь только грозиться оседлать, не больше.
Едва эти странные слова слетели с губ Леве, как Цезарь метнулся к нему и прижал к его горлу лезвие кинжала.
— Ой, ой, спасите!
— Ты собираешься проводить еще какие-нибудь изыскания, горгулья?! — прорычал граф.
— Нет-нет! — Крылья создания лихорадочно затрепетали. — Больше ни одного!
— Правильный ответ.
Цезарь выпрямился и так быстро убрал кинжал, что Анна даже не успела проследить за его движением. Впрочем, она и не обращала внимания на кинжал. Затаив дыхание, она смотрела на красавца графа — на его грудь, видневшуюся под расстегнутой белой рубашкой, и на мускулистые ноги, обтянутые черными джинсами. Темные волосы Цезаря казались влажными, верхние пряди были стянуты на затылке кожаным ремешком, а остальные ниспадали на широкие плечи.
Элегантный утонченный джентльмен превратился в смуглого худощавого хищника, в замершего перед нападением охотника.
Внезапно в кухне появился Стикс. Осмотревшись, спросил:
— Я пропустил самое интересное? — Он подошел к Дарси и взглянул на нее вопросительно.
