— В чем дело?
— Ты чувствуешь этот запах?
Цезарь закрыл глаза и втянул ноздрями воздух. Запах был слабый, но достаточно отчетливый.
— Дым!.. — выдохнул он, содрогнувшись (вампиры и огонь — вещи несовместимые). — Быстрее!.. Мы должны выбираться отсюда!
Цезарь вытянул перед собой руки, все еще скованные наручниками. Граф мог бы и сам освободиться, но предпочел сохранить это в тайне.
— Анна, освободи меня. Иначе мы оба погибнем.
Выдав короткую, но весьма выразительную тираду, состоящую в основном из проклятий, девушка достала ключ. И наручники, звякнув, упали на пол.
— Готово.
Цезарь потер покрасневшие от ожога серебром запястья и тут же мобилизовал свои особые способности. Почувствовав некоторое напряжение в воздухе, граф понял, что огонь уже совсем рядом; к тому же он имел магическое происхождение. Было ясно: этот пожар — покушение на Анну.
— Пламя прямо у нашей двери, — предупредил Цезарь, заключив ее в объятия. Оракулы поручили ему защищать эту женщину, но и без их приказа он прошел бы все круги ада ради ее безопасности.
— Прекрати! — Она ударила крошечным кулачком по его груди — словно это могло на него подействовать. — Что ты делаешь?!
Не отвечая, он подхватил девушку на руки, в два прыжка пересек комнату и распахнул окно.
— Я хочу, чтобы мы выбрались отсюда. Или ты предпочитаешь остаться и погибнуть?
— Противопожарные спринклеры все погасят.
— Только не этот огонь. Он имеет магическое происхождение, поэтому я не смог засечь начало пожара.
— Магический огонь? Ради Бо… — Не договорив, она оглушительно завопила, когда Цезарь вместе с ней шагнул из окна и они полетели вниз, прямо на асфальт Мичиган-авеню.
С ловкостью, свойственной лишь опытному вампиру, граф в последний миг замедлил падение и без труда приземлился на ноги, бережно держа Анну в своих объятиях. Наградой ему был очередной удар в грудь.
— Будь ты проклят, — прошипела Анна. — Ты меня жутко напугал.
Цезарь усмехнулся.
— А ты бы предпочла остаться в номере?
Она одернула подол платья, которое задралось на несколько дюймов, так что под ним обнаружились розовые трусики. И Цезаря тотчас охватило возбуждение.
Скоро, скоро, скоро…
— Я бы предпочла, чтобы ты предупредил меня, прежде чем прыгать с двенадцатого этажа, — пробормотала она.
Он засмеялся, и по телу его пробежала дрожь удовольствия. О Боже, как давно он не испытывал таких ощущений! С тех пор как оракулы приговорили его к почти монашескому образу жизни.
— В следующий раз так и сделаю, обещаю, — хрипловатым голосом произнес он, проводя губами по ее теплой щеке.
