Она не видела его, поскольку все еще была накрыта простыней. Она редко ворочалась во сне, так что по-прежнему лежала свернувшись и огромный халат даже не развязался на ней.
— Как вы здесь? — повторил он уже более настойчиво.
— Великолепно, — прорычала она, желая лишь одного — чтобы он снова ушел.
— Я услышал звуки.
— Я храпела, — неприветливо ответила она, стискивая простыню на случай, если он попытается ее опустить — будто она могла ему помешать. В тщетности таких попыток она убедилась еще накануне.
Он фыркнул:
— Разумеется. — Помолчал. — Как вам готовить кофе?
— Никак. Я люблю чай.
Наступила тишина, затем он вздохнул:
— Посмотрю, что можно сделать. Как вы пьете ваш чай?
— С друзьями.
Она услышала нечто похожее на рык, после чего дверь спальни закрылась с явно большим усилием, чем было необходимо. Она показалась ему неблагодарной? Отлично! Если он воображал, что после всего сделанного им кофе и чай все исправят, то ошибался до такой степени, что даже на горизонте не маячила истина.
Говоря по правде, она и чай не слишком любила. Большую часть жизни она провела позволяя себе лишь то, что бесплатно, то есть пила много воды. В последние годы она пропускала чашку кофе или горячего чая, чтобы согреться в холодную погоду, но особой привязанности к ним не испытывала.
Ей не хотелось вставать. Она не желала начинать с ним тот разговор, к которому сейчас, очевидно, все и шло, притом что она не имела ни малейшего представления, о чем могла пойти речь в этой беседе. Прошлым вечером он ужасно обращался с ней и хотя, очевидно, понимал, что был не прав, не стремился отклоняться от своего курса и исправлять содеянное. Например, он не отвез ее домой. Сделал пленницей в этой комнате. И даже не покормил ее!
Ноющий от пустоты желудок подсказывал ей, что, если она хочет есть, ей нужно подняться с кровати. Конечно, подъем с кровати еще не гарантировал, что ее накормят, но пребывание в кровати гарантировало обратное. С неохотой она откинула простыню, и первым, кого увидела, был Дантэ Рэйнтри, стоявший прямо около двери. Мерзавец никуда не уходил. Просто сделал вид, что ушел.
Он взирал на нее, иронично приподняв бровь.
Лорна сердито прищурилась:
— Это бесчеловечно!
— Что именно?
— Приподнимать одну бровь. Простые люди так не умеют. Только демоны.
— Я умею.
— Что и доказывает мою правоту.
Он улыбнулся, и это рассердило ее еще больше, поскольку развлекать его ей вовсе не хотелось.
— На случай, если решили встать, этот демон выстирал вашу одежду…
