Эйнсли подцепила пальцем пояс килта и потянула к себе:
— Давай парень, не будь таким застенчивым.
Кэмерон расхохотался. Кэмерона Маккензи никогда в жизни не называли застенчивым.
Какого черта? Он расстегнул килт, позволил ему упасть на пол и уселся на стул. У изящного стула из туалетной комнаты под тяжестью Кэмерона зашатались тонкие ножки.
Эйнсли лукаво улыбнулась и пробежалась пальцами по увеличившейся в размере и уже пульсирующей плоти. Кэмерон застонал, чувствуя, как огонь разжигает его плоть. «Умереть без тебя — вовсе не преувеличение», — подумал он.
Кэмерон обхватил ее за талию и потянул к себе, направляя ее прямо на восставшую плоть. Эйнсли прикрыла глаза, на лице отразилась вся глубина страсти, которая раздирала ее вожделеющее тело.
«Наконец я вернулся туда, где ощущаю себя своим», — подумал Кэмерон. Его плоть глубоко вошла в теплое тугое лоно Эйнсли.
Кэмерон обхватил руками ее бедра и стал покрывать поцелуями шею, тихонько покусывая ее. Из горла Эйнсли вырвался сладостный стон. Он целовал ее, посасывая кожу, словно ставил свои отметины. «Моя. Никто больше не нужен». Черт, какое удовольствие произнести эти слова вслух.
Эйнсли прижималась к нему всем телом, инстинктивно желая слиться с ним в единое целое. Кэмерон направлял ее движения и установил ритм, который должен был принести им обоим наивысшее наслаждение.
Полная грудь Эйнсли с напряженными сосками прижималась к его груди. Она страстно целовала его, задыхаясь от охватившего ее желания.
— Вот так, — прошептал Кэмерон, покусывая ей мочку уха. — Вот так люби меня, моя Эйнсли.
Ее ответом стал тихий стон удовольствия.
— Ты такая тугая и влажная, — выдохнул Кэмерон, — такая грешная, Эйнсли. — Его сердце забилось еще быстрее, когда она что-то промурлыкала в ответ.
Их движения становились все быстрее, стул скрипел под тяжестью тел. Ноги Эйнсли крепко обхватили талию Кэмерона, он уперся голыми ногами в ковер, запустил руки в шелковистые волосы Эйнсли и… пропал.
Пик был совсем близко. Кэмерон застонал, желая как можно дольше оттянуть этот момент. Но он пребывал в слишком возбужденном состоянии, а Эйнсли была такой прекрасной, такой податливой в его руках. Запах женщины и ароматы любви не оставили ему шанса продержаться дольше.
Дыхание Эйнсли участилось, все вокруг закружилось с сумасшедшей скоростью, и высокая волна чувственного наслаждения накрыла ее с головой.
Кэмерон приподнялся на стуле, обхватив ее бедра, и вошел в нее еще глубже.
