Тем не менее, Элинор уловила в нем что-то новое, то, чего раньше в нем не было. Из газет она знала, что амбиции Харта велики как никогда, но в его глазах уже не было ни надежды, ни юмора. Перед ней стоял человек, который познал горечь утрат: от него ушли близкие люди — жена, единственный ребенок, потом я — давнишняя любовница. Казалось, в его жизни не осталось ничего, кроме амбиций.
— Я слышала о миссис Палмер, — тихо сказала Элинор. — Харт, мне очень жаль.
В его глазах вспыхнуло удивление, и на мгновение Элинор увидела перед собой прежнего Харта, человека, который пожертвовал очень многим ради благополучия своей семьи. Именно Харт заставил старого герцога подписать доверенность на управление имуществом на трех младших братьев, чтобы они могли жить независимо. Их отец был готов оставить Йена, Мака и Кэмерона без гроша, лишь бы сохранить капитал как единое целое — в герцогстве.
Как Харт убедил отца сделать это, Элинор не знала. И вот теперь Харт, человек, который обладает такой властью, таким состоянием, печалится о смерти своей любовницы, простой куртизанки.
— Спасибо, — кивнул Харт, недоверчиво глядя на нее: по-видимому, он не верил а ее искренность.
Элинор осторожно пожала его руку. У нее взволнованно забилось сердце, когда она почувствовала через перчатки силу его руки.
Харт вдруг улыбнулся — это была улыбка хищника перед нападением на жертву. Так может выглядеть лев перед прыжком на газель, которой не удалось убежать.
Элинор попыталась освободить руку, но Харт сжал ее пальцы и не отпускал. Дежурный на платформе засвистел в свисток, предупреждая об отправлении поезда. Харт взял Элинор под локоть и подтолкнул в вагон, потом вошел следом за ней.
— Это твой поезд? — нервно поинтересовалась она. «Ох, мама дорогая, неужели нам придется ехать вместе до Абердина!»
— Нет. — Харт стоял в дверях, пока она не села, положив пакет с драгоценным печеньем рядом.
Засвистел паровозный гудок, и вдоль поезда потянулись клубы черного дыма. Вагон дернулся.
— Мы отъезжаем, — резко сказала Элинор.
— Я вижу. — Харт полез в карман, достал сложенную записку и сунул ей в руку.
Но это оказалась не записка, а банкнота — сто фунтов стерлингов. Элинор разжала ладонь, и деньги упали на пол.
— Харт, нет!
Харт поднял банкноту и сунул ее под тесемку, которой был перевязан пакет с печеньем.
— Для твоего отца, для работы над следующей книгой.
Ничуть не торопясь, он достал крошечную золотую коробочку, извлек из нее карточку и протянул ей. Увидев, что она никак не отреагировала, Харт сунул карточку в глубокий вырез ее платья с высоким воротником.
