обычно это коварные, якобы доброжелательные, провокаторы.
Критерием отличия галлюцинации от физической реальности (от того, "что можно потрогать" - если речь идёт о галлюцинации только зрительной) могла бы быть неадекватность поведения галлюцинирующего человека. Но и этот критерий может быть спорным. Например, явление, которое в психиатрии считается патологией и носит название эндоскопической или висцеральной галлюцинации (т.е. ви>'дение своих внутренних органов), можно трактовать и отнюдь не как патологию. В.Н. Пушкин (1980) свидетельствует: Нам неоднократно приходилось наблюдать и регистрировать… паранормальную диагностику. Эта способность обнаруживается в определении состояния внутренних органов больного человека… Такого рода специфическая перцепция внутренних органов может быть развита посредством целенаправленной тренировки.
Пока субъект контролирует (своим духом) наблюдаемый им астральный объект - а следовательно может и устранить его (физический объект так устранить невозможно) - справедливее говорить не о галлюцинации/призраке, а о фантоме (астральном рабочем инструменте).
В психиатрии механизмы возникновения галлюцинаций считаются неустановленными. Несмотря на это, они считаются безусловным признаком психической патологии/неполноценности, и полежат подавлению нейролептиками, независимо от их конкретного содержания.
Составной частью процесса восстановления нормы психики во время сна является освобождение её от части, от избытка информации, передача его (избытка) во внешний ментал. Если этот процесс недостаточно эффективен, субъект испытывает дискомфорт, побуждающий его к активной передаче информации при бодрствовании, к самовыражению в творческих процессах (или псевдотворческих, пример тому - графомания).
Наиболее ярко и продуктивно информационный обмен с внешним менталом проявляется в состоянии вдохновения, когда творец и Творец творят на равных, усиливая друг друга.
"Но не кощунствуй, Бах", - говорит Бог,
"А ты дослушай, Бог, - говорит Бах, -
Ты дослушай!…"
[А. Галич (А.А. Гинзбург, 1918ч77), "По образу и подобию…"]
Кажется, Вольтеру принадлежит высказывание: вдохновение есть награда за настойчивый труд. Но и в том случае, если вдохновение пришло спонтанно, оно требует ответного, встречного усилия, без которого может не вернуться, не повториться; т.е. в любом случае вдохновение требует усилия доброй воли субъекта, что важно для практики.
Информационный обмен индивида с ментальной средой аналогичен
