Вот теперь можно его оставить.
— Не понимаю, как он вообще оказался тут один, без транспортера? — повторила она. — Почему шел к нам, а не к себе на базу?
Живых не ответил. Он присматривался к телу, водя рукой по поверхности гермокостюма. Затем кивнул Бой-Бабе, и вдвоем они перевернули человека на живот, лицом вниз. Живых провел перчаткой по лопатке, и вдруг рука его замерла. Он кивнул напарнице. Отнял руку.
На серебристом материале гермокостюма сияла искорка.
Бой-Баба присмотрелась. Глаз автоматически настроил фокусировку, тут же заболела голова, но Бой-Баба уже поняла.
Пробоина.
Искусственные волокна по краям микроскопической дырочки — оплавлены. Вероятно, так же оплавлена и кожа под костюмом. И внутренние органы под ней.
— Это что же нужно, чтобы пробить гермокостюм? — прошептал Живых. — Оружие, и то не всякое возьмет. Да и оружия поселенцам не положено…
Бой-Баба усмехнулась:
— Оружия им не положено! Ты как вчера родился, честное слово!
Вот и ответ на ее вопрос: почему пораженный шел к ним, а не к своим.
— Что будем делать? — спросил Живых. Но она не ответила — думала.
По дороге на капитанский мостик, громыхая сапогами по коридорам, они не сказали друг другу ни слова.
Капитан Тео Майер выслушал их и приказал собрать экипаж в брехаловке. Техперсоналу кресел не хватило, так что Бой-Баба, Живых и бритоголовая стажерка медучилища Тадефи подпирали стенки. Остальные расселись вокруг столиков, на почтительном расстоянии от капитана и друг от друга. Питер Маленький ерзал на месте, держась за руку сидящего рядом пожилого бортинженера по имени Кок. Тот как будто не замечал, обводя и размазывая пластмассовой ложечкой пятно от кофе на столе. Тадефи — золотокожая марокканка с прозрачными зелеными глазами и пробивающимся на бритой голове белобрысым ежиком — стояла прямо, как палка, и сжимала стаканчик с кофе, обводя команду равнодушно-гордыми глазами.
В углу сидел надутый, как мышь на крупу, пассажир — инспектор из Общества Социального Развития, прибывший с ревизией на базу. Молодой, в неуместном на борту костюме с галстуком и блестящими от геля черными волосами, прилизанными на косой пробор. Бой-Баба за весь полет и двух слов с ним не сказала. Сначала обрадовалась, когда Майер упомянул, что инспектор тоже русский, — «вот вам и компания». Но когда она заговорила с ним по-русски, инспектор прищурился на ее модифицированный скелет, поджал губы и притворился, что не понял. С экипажем он разговаривал на безграмотном английском, неуклюже выговаривая слова. Бой-Баба только имя его у Майера и узнала — Электрий. Ну-ну…
