Я думаю, что питание бегуна, детально разработанное Григорием Исаевичем, потребует еще специального разбора. Теоретически потребности спортсмена в тех или иных продуктах известны довольно давно. Это описано в научной литературе. Практически же почти всякий тренер ограничивается внушением своему ученику — этого нельзя, а это полезно. И все. А Никифоров относился к питанию спортсмена как заботливая и культурная мать к кормлению своего малыша: точно выверено соотношение белков, жиров, углеводов, сегодня столько-то витамина С, а завтра — А. Он сам готовил сложные смеси, с не меньшей тщательностью, чем это делается на детских молочных кухнях. «Организм спортсмена работает с околопредельной нагрузкой, — говорил Григорий Исаевич. — Эта нагрузка обостряет восприятие, организм начинает очень чутко реагировать на питание, которое в одних случаях может привести к катастрофе, в других — серьезно расширить возможности спортсмена».
Вернувшись из Пущи-Водицы, в официальном отчете я написал: «У большинства обследованных спортсменов как в состоянии покоя, так и после тренировок наблюдались положительные реакции, позволившие тренеру уверенно применять большие нагрузки…» Так Григорий Исаевич делом ответил на возникшие в те времена разговоры о необратимых последствиях, которые якобы оказывают сверхнагрузки на организм спортсмена. «Умелая, направленная, точно дозированная реабилитация, — как бы говорил Никифоров, — открывает перед спортсменом огромные перспективы».
Да, это был человек, мысливший широко и смело. И вместе с тем он был «тренером-нянькой» заботливо ходившим за своими воспитанниками. После многих лет знакомства с Никифоровым я пришел к выводу, что такой тип тренера тоже имеет право на существование. Не знаю, может быть, в иных ситуациях этот тренер и был бы противопоказан. Но будь Никифоров другим, он не стал бы первооткрывателем новой эры в тренировке бегунов, эры огромных нагрузок, эры «вариативной тренировки». Мне кажется, что только так, учитывая всякую мелочь и о всякой малости позаботившись лично, можно было подготовить рекорды и медали, перевернувшие представления о возможностях человеческой выносливости.
Создав и выстрадав систему реабилитации, Никифоров пошел дальше. Мы не раз говорили с ним о так называемом «скрытом восстановлении», о мобилизации внутренних ресурсов, облегчающих работу бегуна. Эти ресурсы Григорий Исаевич видел прежде всего в экономичной технике и умелой раскладке бега. Помню, кое-кто из тренеров посмеивался, когда Никифоров часами работал со знаменитым марафонцем Сергеем Поповым над техникой. Они говорили: «Это очередное чудачество: мы знаем технику спринтера, барьериста, а марафонец бежит за счет выносливости». — «Но посмотрите, сколько лишних усилий, — возражал Никифоров, — тратит бегун из-за неправильной постановки стопы или из-за слишком напряженных рук. И теперь помножьте эти усилия на 42 километра!»
