Вот какую кучу софизмов нагромоздил этот известных! французский писатель с единственной целью как‑то оправ дать поведение тех, кто предпочитает стоять в стороне, пока кипит битва сил прогресса и мира против сил зла и войны! Роже Икор написал немало книг, идя сложным и противоречивым путем; среди его книг и антикоммунистический роман «Крупные средства», и антифашистский роман «Сыновья Авраама». Выходит, что он участвует в борьбе, но весьма странным образом — нанося удары как бы вслепую то по одной, то по другой стороне. Но именно такая позиция равносильна предательству высокой миссии писателя, чего Икор, как он говорит, боится больше всего.
Нет, быть нейтральным, стоять в стороне от идеологической борьбы творческий работник не может. Знаменитый горьковский вопрос, поставленный им в канун второй мировой войны: «С кем вы, мастера культуры?» — сегодня звучит не менее, а быть может и более, актуально; идет острая идейная борьба, и в этой борьбе не может быть нейтральных.
Нашим противникам не по душе жизнеутверждающий характер советской литературы и искусства. Конечно, они предпочли бы, чтобы наши писатели и мастера искусства разоружились, ушли с поля боя и расселись на кочках в болоте, присоединившись к ним. Вот почему они окружают заговором молчания лучшие произведения деятелей советской культуры, но зато учиняют оглушительный лягушачий концерт вокруг любого писателя и художника, оступившегося в болоте, зазывая его в свой круг. Жизнь ничему не научила эту публику, и она все еще тешит себя наивной надеждой, что таким путем удастся кое — кого переманить на свою сторону и сделать рупором и проводником тлетворной буржуазной идеологии.
Та же линия — в отношении прогрессивной литературы и искусства Запада. Произведения мастеров культуры, поставивших свое идейное оружие на службу народу, окружены заговором молчания. Зато безъязыкое искусство антиромана, антитеатра, «поп — арта» и прочих разновидностей современного модернизма неизменно превозносится до небес. И происходит это вовсе не случайно. Нет, такие действия имеют не только эстетическое, но и совершенно определенное политическое значение, и нам совершенно недвусмысленно напомнили об этом, например, западногерманские теоретики.
Недаром литературовед из ФРГ К. Цигель в своем труде «Литературная фабрика», обрушиваясь на литераторов, критиковавших режим Аденауэра, упрекал их в том, что они‑де «вторгаются в область политики». «Всякое участие писателей и поэтов в политической жизни, — декларировал он, — в принципе противоречит (!) сущности искусства и не должно иметь места…» (Это не помешало ему в той же книге взять под защиту поэтов и писателей, поддерживавших в своем творчестве Гитлера. «Пора прекратить их преследование, — пишет он, — только (!) за то, что они считали Гитлера хорошим человеком и думали, что он установит хороший порядок».)
