. Погибли также князья дворянин Григорий Федорович Мещерский
[111]. и Данила Андреевич Друцкий, бывший опричник. Последний в 1574 и до сентября 1575 г. ведал поземельными делами
[112]. Крупными дельцами приказного аппарата были казненные дьяки: глава Ямского приказа Семен Федорович Мишурин,
[113]. глава Разбойного приказа Дружина Владимиров
[114]. и дворцовый дьяк Осип Ильин
[115]. Все они были администраторами, вышедшими из опричной среды. В марте 1572 г. С. Ф. Мишурин находился в опричной Обонежской пятине Новгорода при опричном боярине кн. П. Д. Пронском и казненном в 1575 г. А. М. Старого
[116].
Вместе с П. В. Юрьевым и другими названными лицами и «иных многих казниша», среди них трех подьячих и четверых крестьян. Головы казненных «меташа» во дворы кн. И. Ф. Мстиславского, митрополита, дьяка А. Щелкалова и других, подозревавшихся в измене. При этом родича П. В. Юрьева Никиту Романовича Юрьева Иван Грозный «грабил»[117].
В казнях 1575 г. есть одна примечательная сторона, резко отличающая их от репрессий начальных лет опричнины. Они направлены были по преимуществу не против земской знати, а против ближайшего окружения царя, когда-то входившего в состав опричнины. Это была как бы антиопричнина, продолжавшая разгром опричного руководства, начатый в 1570–1571 гг. казнями кн. М. Т. Черкасского, кн. А. И. Вяземского и Басмановых.
В. И. Корецкий высказал мысль о том, что акт поставления Симеона Бекбулатовича на великое княжение произошел во время собранного Иваном IV Земского собора. «Земский собор, — писал он, — был созван осенью 1575 г. Соборные заседания продолжались с некоторыми перерывами с октября по декабрь включительно». На соборе произошло выступление против Грозного «со стороны дворянства и высшего духовенства, еще более внушительное, чем в 1566 г., когда часть земского дворянства выступила против опричнины»[118]. Но в конце октября — ноябре участники выступления были казнены, а к 30 октября поставление Симеона Бекбулатовича на великое княжение является бесспорным фактом. Естественно, прежде всего возникает вопрос: был ли предполагаемый Земский собор извещен о назначении Симеона? А может быть, собор и санкционировал этот важный государственный шаг? Об этом В. И. Корецкий не писал. В каком соотношении находятся Земский собор 1575 г. и поставление Симеона, остается неясным.
В пользу своей гипотезы В. И. Корецкий привел четыре довода. Первый из них — уникальная запись разрядных книг о том, что Иван IV «лета 7084-го году, сентября в 30 день, велел… боярам и воеводам, князю Ивану Юрьевичу Булгакову-Голицыну и иным воеводам и большим дворяном з берегу и з украйных городов быти к Москве по списку для собору». Слово «собор» имеет, как известно, несколько значений, в том числе и обыкновенное — сбор (в одном из списков разрядов так и написано: «для сбору»). Н. И. Павленко полагает, что «можно толковать слова «для собору» как сбор военачальников на совещание в Москву накануне наступления глубокой осени и зимы». В общем он прав, хотя «сбор» («собор») мог быть и не «совещанием», а сбором военачальников в столице для получения новых назначений. Л. В. Черепнин считал, что в данном случае «речь идет о вызове служилых людей… для каких-то государевых дел, требующих информации и совета. Скорее всего это один из войсковых «сборов» («соборов»).. в целях организации обороны»
