— Ну ладно, здесь Алексей Алексеевич Лелеткин вас перебил, и мы немного уклонились. Какие еще есть претензии к работе МТУ?
— Во-вторых, — продолжал Тихоныч, — замучили нас доработки торпед. Только выполним план, выкатим торпеды из цеха, как поступает команда о необходимости срочно произвести дополнительные работы по извещениям. И куча номеров — торпед и извещений. И здесь все — и мелочи, на которые и внимания можно не обращать, и важные вещи, особенно по практическим торпедам. Мне кажется, товарищ начальник, нужно дорабатывать только в процессе ремонта и если что-то уже особенно чрезвычайное. Кто-то должен за этим следить…
— Следить за этим должен начальник ОТК, а вот насчет доработок нужно поставить вопрос в другую плоскость. Доработки должен делать завод. Это их брак. Пусть приезжают бригадой, мы им выделим рабочее место — устраняйте свой брак.
Все закивали головами и заговорили хором: «По кислородной торпеде уже пять томов извещений об изменениях… Пишут все подряд: и что заменен шрифт на ящике с деталями, и что заменен материал пробок клапана из-за растрескивания. Разница есть, но можно и не заметить…»
— Владимир Андрианович, — обратился Бродский к начальнику торпедного отдела, — давно пора в этом вопросе поставить точку. Подготовьте доклад в Москву. Срочно. Ну и дальше, Петр Тихонович, очень интересный разговор у нас с вами получается.
— В-третьих, товарищ начальник, это запасные части, комплектуют их как-то непонятно. На десять ремонтов, на двадцать, на пятьдесят. И присылают то, что у них завалялось, девать некуда. Хоть сразу на свалку, в металлолом. А нужного нет.
— С ЗИПом вопрос сложный. Пройдемте-ка в вашу кладовую цеха. Посмотрим ваш учет, что ходовое, что не очень, что годами лежит. Петр Рыбаков занервничал и что-то шепнул Гене Стафиевскому. Тот незаметно, задом-задом рванул к выходу — там кладовая ЗИП. Пока вся группа руководящих товарищей маневрировала между торпедами, на кладовке уже висел амбарный замок, а Стафиевский, не моргнув глазом, докладывал, что кладовщица будет через час, — недавно отпросилась домой, благо дом рядом, покормить ребенка. Коль скоро все находились у «входа» в спецгруппу, Бродский решил сделать перерыв в беседе с Полтарецким.
Он подошел к выгородке, откинул черную материю и оказался в спецгруппе. Десяток мичманов уже с час стояли по стойке «смирно!» вдоль торпеды в напряженном ожидании.
— Здравствуйте, товарищи, чем занимаетесь? — Народ напряженно молчал. — Ну вы что: готовите торпеды или просто так стоите? Это что за торпеда? 53–56 или 53–58? Ясно, 53–58.
