— У вас что же, квартет? Вокальный? — заинтересовался он.
— Что вы, Георгий Николаевич, шутите? Мы пьесу ставим. Разве вы не знали? Как раз так и называется «Тяжело в походе — легко в бою».
— Молодцы, молодцы. У вас, оказывается, и актерские таланты есть?
Ребята замялись. Жора доконал их своим вопросом, и поэтому они даже обрадовались, когда появившийся Вадим увел Копытина.
— Ты что натрепал про пьесу? — Ветка встряхнул Тиграна Саркисовича за плечи.
— Отстань, — вывернулся тот. — Сам не мог ничего путного сказать. На картошку никому не хочется. Вот я и придумал.
— Вы как хотите, а я тоже вкалывать не собираюсь, — сказал Мамалыкин. — Остаюсь в лагере, — и он ловко пнул по камешку, который взлетел, как шмель, и, падая, точно угодил в раскрывшийся цветок-граммофончик.
— Такие бы удары на поле демонстрировал, — произнес Тигран Саркисович, подняв уголки бровей.
Ветка повернулся к Мамалыкину:
— Это почему же ты остаешься? Видел я сачков, но таких, как вы с Тиграном, — впервые. А ты что скажешь, Булочка?
Костя остолбенело поглядел на Ветку. Что это с ним? То один все решал. А теперь у всех мнение спрашивает. Советуется вроде.
И хотя крепко не любил Булочкин Ветку, ему все же было приятно, что при своих закадычных друзьях тот хочет выяснить его точку зрения. Правда, никакой особой точки у Кости не было. Он как-то просто не подумал, что можно увильнуть от работы в колхозе.
Поэтому он решил потянуть время и определенного ничего не говорить.
— Я думаю, что Тигран Саркисович перегнул. Почему нам неохота работать? Я, например, готов. Только при чем тут картошка? Картошка разве уже поспела?
Тигран Саркисович подпрыгнул с диким хохотом:
— Картошка поспела!.. Картошка поспела! Говорит труженик полей Константин Булочкин!
Костя изумленно взирал на развеселившегося Тиграна Саркисовича.
— Что это с ним?
Ветка махнул рукой:
— Бывает. Но ответь, Булочка, ты что, репетировать хочешь?
— Ветка, ты же знаешь, что я не артист. Но перед отборочным матчем, конечно, надо бы отдохнуть.
Они остановились в боковой аллейке, не доходя столовой, и пропускали ребят, спешащих на завтрак.
— Так, — глубокомысленно произнес Ветка, оглядев всех троих: Тиграна Саркисовича, уставившегося в небо с сурово сведенными бровями, Костю, хлопающего длинными светлыми ресницами, Мамалыкина, сосредоточенно сверлящего землю каблуком. — Я вас понял: вы хотите сохранить силы перед матчем и потому собираетесь филонить.
Все дружно кивнули головами.
