Лариса уже была дома. Более того, стол в гостиной был сервирован для романтического ужина: свечи, бокалы, вино.
— Не ожидал! — воскликнул Аркадий, привлекая к себе жену. — Честное слово, не ожидал. Неужели это по случаю моего возвращения?
— По случаю возвращения, по случаю выздоровления и по случаю…
Аркадий не дал ей договорить и крепко поцеловал в губы.
— Фантастика! Жаль только, что мне пить нельзя, — сказал он, уставившись на стол.
— Кагор — можно. Я проконсультировалась.
— У кого, интересно?
— Неважно, — загадочно ответила Лариса, наполняя его бокал темно-рубиновой жидкостью.
— Ларчик, мне, право, даже неудобно. Давай, я сам.
— Нет уж, позволь за тобой поухаживать.
— Ну ладно, — пожал плечами Аркадий и поднес бокал к губам. — За тебя.
Наевшись до отвала, он откинулся на спинку стула. В голове немного шумело.
— После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается в постельку, — хитро сощурился Аркадий. — Кто первый идет в душ?
И, не дожидаясь ответа, побежал в ванную. Вид жены, одетой в роскошное платье с глубоким декольте, возбуждал до коликов. Он так спешил, что чуть не расшиб голову, поскользнувшись на гладком кафеле. Еще пара сантиметров, и угодил бы лбом в раковину. Накинув халат, Аркадий пулей просвистел мимо гостиной, на ходу крича:
— Ларчик, я тебя жду.
Десять минут он изнывал от нетерпения, ворочаясь под простыней, то скидывая ее, то вновь прикрывая свое обнаженное тело. Наконец, дверь тихонько заскрипела, и в сумраке спальни возник темный силуэт в легком пеньюаре. Аркадий протянул руки и зажмурился. Медленно, словно испытывая его терпение, поползла вниз простыня. Он ощутил нежное прикосновение к своей ноге.
— Ну, давай же! — вскрикнул Аркадий и, открыв глаза, обомлел.
Перед ним стояла Оленька.
— Ты?! — прошептал он, чувствуя, как сердце начинает набирать обороты.
В это мгновение из-за ее спины показалась Лариса.
— Вот видишь, — сказала Оленька, поворачиваясь к ней, — я говорила правду.
— Ларчик, — пролепетал Аркадий, — что все это значит?
— Это значит, кобель паршивый, что ты допрыгался.
— Но погоди, это какое-то недоразумение.
— Это ты, Аркадий — недоразумение, — сказала Оленька. — Ты же клялся мне, что неженат, обещал любовь до гроба. А я ведь поверила тебе.
— Как ты мог? — дрожащим голосом воскликнула Лариса.
— Я… я виноват, правда. Перед вами обеими. Но… чем я могу искупить свою вину? — взмолился Аркадий.
В горле у него пересохло, голос стал сиплым.
— Ты уже ее искупил, — ответила Лариса, демонстративно поставив на тумбочку возле кровати недопитую бутылку кагора. — Скажи спасибо Ольге.
