Жених. Кто?
Тесть. Ну кто же, как не Сапупи.
Гец. Это бессовестно!
Тесть. Собственно, я должен был ему выложить двадцать, но когда я их отсчитал у него на даче — роскошная дача! — в большой зале, у меня от тоски чуть сердце не разорвалось. Хозяйство-то хоть и в порядке, а наличным откуда быть? Так я и стоял, и один бог знает, каково мне было. Гроша медного на дорогу не оставалось. Тут я собрался с духом и выложил ему все это. Как он увидал, что я стоял, как в воду опущенный, так бросил мне два гульдена обратно и выгнал меня вон.
Жених. Быть того не может! Неужто Сапупи?
Тесть. А ты что думал? Конечно! Он самый!
Жених. Так пусть черт его возьмет — ведь он и у меня забрал пятнадцать золотых гульденов!
Тесть. Проклятый!
Зельбиц. Гец! Нас зовут разбойниками!
Тесть. Оттого-то и приговор вышел такой хитрый. Ах ты, пес!
Гец. Вы не должны это оставить безнаказанным.
Тесть. Что же нам делать?
Гец. Ступайте в Шпейер: там теперь ревизия, объявите об этом — они должны расследовать дело и помочь вам.
Тесть. Вы думаете — мы этого добьемся?
Гец. Если б я мог дать им по уху — я бы обещал вам.
Зельбиц. Деньги такие, что попробовать стоит.
Гец. Я делал наезды и за четверть того.
Тесть. Как ты думаешь?
Жених. Попробуем — будь что будет!
Георг. Нюрнбергцы приближаются.
Гец. Где они?
Георг. Если мы двинемся потихоньку, то захватим их в лесу между Бергеймом и Мюльбахом.
Зельбиц. Отлично!
Гец. В путь, дети! Бог да благословит вас! И да поможет он нам в делах наших!
Крестьянин. Премного благодарны! Не останетесь ли вы на ужин?
Гец. Нам нельзя. Прощайте!
