Капитан Кесада не хотел больше рисковать. Он пустил по гладкому полу осколочную гранату, та скользнула в складки изорванного болтами плаща и взорвалась.
— Жоакхин! — крикнул высший инквизитор, но к тому времени, как дым рассеялся, и Чевак, и Клют стояли на коленях, а космический десантник застыл над ними, будто палач, целясь из болтера им в головы. Тело Жоакхин превратилось в рваное кровавое месиво. Взрыв расколол пол из призрачной кости, и ее темные обломки насквозь пробили останки Идолопоклонницы.
Истребительная команда оставалась на своих местах: как бы неподвижна не была пронзенная женщина, они ждали от нее новых сюрпризов. Наконец ее грудь задвигалась, послышалось бульканье, с которым она отчаянно втягивала воздух. Караул Смерти, не желая снова недооценить ее, наблюдал, как живая святая одновременно демонстрирует и бессмертие, и тщетность усилий. Раны действительно затягивались, но кусок призрачной кости, выбитый взрывом, застрял в позвоночнике. Из-за этой раны Идолопоклонница не могла освободиться из ловушки, но лишь освободившись от осколков, она могла ее залечить.
Зал святилища снова заполнил шум — Сдиратель у двери открыл стрельбу из тяжелого болтера.
— Цели! — проревел он, перекрывая грохот орудия. Десантник в одиночку справлялся с этим массивным чудовищем, пожирающим ленту патронов. Фонари Караула Смерти и вспышки взрывчатых снарядов, исторгаемых стволом, не могли как следует осветить коридор, и невозможно было определить, кто или что там находилось.
— Это Корпус Смерти? — прорычал Кесада, предполагая — и не без оснований — что коварный инквизитор нашел способ оповестить взвод, охраняющий развалины, или что гвардейцы просто самовольно пошли на звук выстрелов.
— Ксеносы! — крикнул Сдиратель. Несмотря на усиливающие системы и противовесы на доспехах, он с трудом успевал водить тяжелым болтером по сторонам с достаточной скоростью, чтобы защищаться против множественных целей.
Клют пристально смотрел на пытающуюся освободиться Жоакхин и думал, что он может сделать, чтобы помочь ей, и не погибнуть при этом. Он повернулся к Чеваку и еле слышно спросил: «Эвриптериды?», благодаря Императора за то, что чуждым организмам пришло в голову угнездиться в руинах из призрачной кости. Однако Чевак был погружен в раздумья, и в его слезящихся глазах поблескивало напряжение, поэтому дознаватель решил не отвлекать его. Внезапно Алый Консул поднял их обоих на ноги и отшвырнул к стене.
