Веселого разговора не получалось, как не получалось выведать об отношениях Насти с Юлианом. Она отмалчивалась на его шутливые замечания и блуждала взглядом по комнате. Иван начал привинчивать заднюю стенку шкафа.
— Юлиан знакомил тебя с семьей? — снова спросил он.
— Какое отношение это имеет к шкафу? — не очень вежливо поинтересовалась Ася.
— Действительно, — тихо подтвердил Иван и замолчал.
С дверцами пришлось повозиться, но шкаф все-таки был собран и водворен на отведенное место. Иван осмотрел свой труд и принялся за следующую секцию.
Через несколько часов обои спрятались за уютным деревом цвета мореного дуба с бронзовыми замочками и узорчатыми ключиками на дверцах. Асе так хотелось погладить рукой теплые полированные стенки мебели, пальцами провести по новеньким полочкам, но присутствие Ивана сдерживало ее.
— Как говорит мой сварщик: готовь угощение, начальник, — бодро сказал Иван, подкручивая натуго болты.
Ася растерялась. Она не намеревалась кормить Ивана, но традиция обязывала.
— Я шучу, Настенька, — успокоил Иван, видя ее замешательство. — Я еще не отработал вчерашний ужин. Сегодня я вряд ли закончу. Давай оставим как есть, а завтра я поставлю антресоли. И тебе хватит работы на сегодня.
— Этого достаточно. — Ася не стала настаивать на угощении. — Остальное сделает Юлиан.
— Хм… — Иван потер руки, стряхивая невидимую пыль. — Я бы не стал на него особенно надеяться.
Ася гордо выпрямилась.
— Сколько я вам должна?
Иван насторожился и поглядел на девушку исподлобья.
— Чего должна?
— Денег сколько я должна? — упрямо повторила Ася.
Иван все смотрел на нее, теряясь в догадках: то ли из-за денег она отказывалась от его помощи, то ли обидеть хочет в отместку за что-то, возможно, за Юлиана.
— Соседи денег не берут, — ответил он, чувствуя пустоту в районе желудка. — Я приду завтра и закончу сборку.
Ася не успела выйти из комнаты, когда закрылась входная дверь. В квартире стало необычно тихо. Она обидела Ивана, и сразу пропали радость и желание что-либо делать.
Она обидела его.
Кем бы он ни был, но чашку чаю заработал. А она, как скряга, спросила о деньгах. Даже не поблагодарила.
Ася прошла в кухню, но аппетит пропал. Она обидела Ивана, и обида рикошетом отразилась на ее настроении. Но — черт побери! — что она такого сказала? Он не боялся пять лет назад обидеть ее, когда подсунул счет под чашку утреннего кофе. А теперь улыбается и строит глазки, как будто так и надо. И еще смеет обижаться на обычный в таких случаях вопрос.
