«Б-б-б…» — Иван усердно искал в памяти приличное слово, которое бы соответствовало его реакции. Напрасный труд.
— Именно поэтому, — продолжала с нарочитой бодростью Вера, — я и обратилась к ней. И еще потому, что только вы можете помочь мне. Но из-за того смазливого мерина… — Вера состроила издевательски-извинительную мину. О присутствующих не говорят, понял ее Иван, но имеют в виду. — В общем, у всех свои проблемы. Ася меня даже не выслушала, что, кстати, очень обидно. Подруга все-таки. И вот сейчас, — Вера преувеличенно вздохнула и с тоской посмотрела на бутерброды, — вместо того чтобы действовать, мы пьем кофе. А время идет.
Ну и стерва! Ну и потаскуха! Возмущению Вани не было предела. Решено. Он выведет эту секс-бомбу на чистую воду, утопит ее в собственной похоти, если у нее хватит глупости опорочить его.
— Так, какую помощь ты ждешь от нас с Настей? — Иван каждый раз подчеркивал союзничество с Асей, но Вера, если и замечала, не показывала вида.
— Да-а, — выдохнула она, закусила губу в нерешительности. — Никогда не ревела в мужскую жилетку. Придется учиться.
Вера сомневалась. Ася, нет слов, хороша, но и сама она виновата не меньше. Чертов язык мелет что ни попадя, как в судный день. Неужели нельзя было без хохмочек рассказать о своих предчувствиях и туманной тревоге? Ну как такое объяснить мужику? У него ж мозги ниже пояса. И Аська тоже — пошли да пошли, словно ежа съела.
Следующее движение далось Вере с большим трудом, и все-таки она пересела из кресла на диван, рядом с Иваном. Иван поменял положение. Опершись спиной о подлокотник дивана, он сел лицом к Вере (и подальше от нее), положил руку на спинку Настиного кресла. Вера проследила за его рукой, там и остановила взгляд.
— Окаяшка рогатый! — неожиданно тихо и с удивленно поднятыми бровями произнесла она. — Я не знаю, с чего начать.
— К делу, Вера, — требовательно подтолкнул ее Иван, нервно барабаня пальцами по обшивке кресла.
— Никаких чувств! — поразилась Вера, дернув головой. — Ладно, не боись — сама такая. Я вот о чем хотела тебя спросить, Ваня…
Вера менялась на глазах. Воинственно настроенный Иван отвечал на ее пространные вопросы, касающиеся его гостей на новоселье. А Вера забыла свою браваду; тщательно подбирая слова, она спрашивала и спрашивала, как на перекрестном допросе, о новых знакомых. Воинственность Ивана сменилась удивлением, недоверием и, когда прозвучало наконец конкретное имя, ошеломлением, облегчением и… смехом.
