Замок оказался прямоугольным, по углам располагались четыре круглых башни. Пятая, вытянутая в форме эллипса, была надвратной, а главные ворота смотрели в сторону города. Ров и вал находились в хорошем состоянии. Рядом с замком текла река, поэтому во рву плескалась чистая вода.
Осадив лошадей перед мостком, мы уже спокойно переехали через ров. Нас, видно, увидели издали и Луиса опознали. У открытых ворот стояли два кирасира с алебардами, а на ступеньках донжона столпились домочадцы, среди которых выделялась невысокая худенькая особа в слегка декольтированном тяжелом платье, с лицом, закрытым черной вуалью. Когда она откинула вуаль, и ее лицо расплылось в улыбке, оказалось, что это жгучая брюнетка с карими глазами, красивая молодая девушка лет двадцати пяти. Почему-то возникла ассоциация с изображением Кармен на афише оперного театра в Париже, партию которой исполняла моя Мари. Чем-то они были похожи.
- А тетка где? - тихо спросил Луиса.
- Так вот же она! - крикнул тот восторженно и спрыгнул с лошади.
Понятие 'тетушка' для меня всегда ассоциировалось с женщиной в возрасте, а эта девушка совсем не походила на женщину средневековья, которая замужем более десяти лет.
К всеобщему огорчению выяснилось, что дона Изабелла уже полгода находится в трауре. После нападения пиратов на корабль, где погиб ее супруг, стала вдовой. Впрочем, на убитую горем она не походила, наверное, со своей участью давно смирилась.
К моему присутствию дона Изабелла отнеслась благосклонно. Но какими глазами она начала смотреть на меня, когда Луис, оказавшись в центре внимания, стал в очередной раз чрезмерно превозносить мои подвиги (правда, утаив о том, кем на самом деле мы состояли при хозяйке)! И как тоскливо мне было видеть этот взгляд. Теперь я знал, чем они так похожи, дона Изабелла и моя Мари.
- Восхитительная дона, скромный Луис преуменьшает собственные заслуги. Если бы не он и не его умение мореплавателя, мы бы выбраться не смогли, - тот от моей похвалы прямо зарделся.
Дона с благодарностью мне улыбнулась и распорядилась обустраиваться и готовиться к обеду (так называемому ужину).
Дворецкий, благообразный старичок, поселил меня в просторную комнату. Помывку организовали быстро: двое пацанов, которые посматривали на меня восторженными глазами, притащили бадейку и теплую воду, следом пришла старушенция (вроде бы у них молоденьких горничных нет) и повторила уже известную мне процедуру.
Ужин с разговорами и воспоминаниями затянулся допоздна. В конце концов дона Изабелла спохватилась, что мы с дороги должны отдохнуть, и с сожалением распрощалась.
