Тамара уклонилась от его объятий.
— Учту! Только тебе-то что? — бросила она ему уже вслед и, подойдя к Виктору, сказала: — Не обращай на него внимания.
— А я и не обращаю.
Тамара поставила посуду на рабочий столик.
— Ну и правильно. — Она посмотрела в сторону эстрады. — Странный Гурам человек. В трудную минуту поможет, переживать станет. Но обижает легко. На чужой душе синяк поставить — для него не проблема.
В понедельник в кафе выходной, и Гурам пригласил Тамару и Виктора к себе в гости, на день рождения. У него однокомнатная квартира километрах в пяти от центра города, с окнами на ипподром. Ему нравится этот микрорайон: здесь тихо, свежий воздух и бесплатное развлечение — смотри, любуйся из окна на разномастных лошадок. Сверху был виден весь скаковой круг. Прихожая увешана афишами, чеканками, красавицами из заграничных календарей. Подвязавшись полотенцем вместо фартука и подвернув рукава рубашки, Гурам суетился как заправский кулинар. На столе зелень, сыр, помидоры. Аппетитно поблескивали кетовая икра, стручки зеленого перца, розовые ломтики лососины…
— Фантастика! — воскликнула Тамара.
— Сегодня все по-скромному. А вообще, чего скрывать, — постарался, конечно, — бесхитростно ответил Гурам. — Это в честь тебя, — он взял с подоконника бутылку армянского коньяка «Ахтамар».
— Спа-си-бо, — с улыбкой протянула Тамара и с интересом взглянула на этикетку. — Ого! Пятнадцать лет выдержки!
Добродушный, без обычной грубоватости, Гурам сейчас располагал к себе. Напевая, он умчался на кухню и вскоре вернулся в комнату с большой тарелкой горячей картошки. Торжественно поставил ее на стол…
— Вот теперь — порядок! Не картошка, а халва! Ну что, давайте начинать?
Тамара вытащила из сумочки небольшую коробку:
— Это тебе, Гурам! На память о дне рождения и о нас!
Гурам открыл узкую коробку. Галстук и индийские запонки очень подходили к его кремовой рубашке.
— Спасибо, друзья!
Виктор вручил хозяину томик Ахматовой.
— Это тоже от нас.
— Ого! Я долго искал эту книжку.
Гурам быстро перелистал страницы.
— Вот!
Любовь покоряет обманно,
Напевом простым, неискусным.
Еще так недавно — странно
Ты не был седым и грустным.
— И вот еще, послушайте, — он перевернул несколько страниц.
Я с тобой не стану пить вино,
Оттого что ты мальчишка озорной.
Знаю я — у вас заведено
С кем попало целоваться под луной.
— А что еще там про любовь? — спросила Тамара.
Простые ее слова: «А что еще там про любовь?» — смутили Виктора. Ему показалось, что интерес Тамары к ахматовским стихам нечто большее, чем восторженная любознательность. Это неожиданное чувство осталось в нем надолго…
