— В ресторане.
— Когда доешь, пойди, пожалуйста, на ресепшен и отдай этой бабе триста пятнадцать долларов. Можешь не спешить — она никуда не уйдет.
— А ты где?
— Я в ложмане. Примерно через полчаса подойду.
— Да можешь вообще не приходить. Рыбу-то есть будем?
— Конечно.
Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к прохладной подушке.
Правы туристы, считающие гидов хапугами и пройдохами. Какие клиенты — такое и обслуживание. Да разве сами они не ловчат и не изворачиваются у себя на работе, чтобы накопить денег на отпуск?
* * *
— Оксана, я на улице тебя подожду! Мне тут жарко! — прокричал Вадим в закрытую дверь ванной и вышел из номера на галерею с коваными перилами. Этот номер в четырехэтажном здании, соединенном с ресепшеном, в который они заселились сегодня после обеда, ничем не отличался от предыдущего — та же мебель, расставленная так же, те же цвета, такая же ванная. Отличался только вид с балкона: с него было очень хорошо видно море. Оксану сверкающее море, на которое Вадиму было больно смотреть даже в темных очках, привело в восторг.
Он спустился на лифте в атриум и сел на скамейку дожидаться жены. Отель оживленно гудел, отдыхающие передвигались толпами и группами, сновали поодиночке, звенел женский смех, со стороны пляжа долетали обрывки мелодий. После многочасового дневного сна Вадим чувствовал себя умиротворенным и отдохнувшим, ему хорошо было сидеть без дела и бесцельно вертеть головой по сторонам.
— Вадик, пойдем! — донесся до него голос жены. Он встал и повернулся.
— О-о-о! Оксана, вы сегодня выступаете на сцене?
— Чего? — протянула Оксана, беря его под руку.
— Выглядишь хорошо, говорю.
— Спасибо.
Они спустились по лестнице на дорожку, таинственно освещенную низкими светильниками, и направились к бару у бассейна, где мужской голос выводил грустную турецкую песню и танцующие пары покачивались на площадке перед музыкантами. Галантно усадив жену за столик, Вадим подошел к барной стойке и взял виски со льдом и бокал белого вина с газированной водой.
— Что это ты мне принес? — спросила Оксана, приподнимая перед лицом бокал и щурясь.
— Шприц, если по-немецки. Вино с минеральной водой. А то кое-кто вчера перебрал.
— Ты хочешь сказать, я перебрала? Сам пей эту гадость!
Вадим положил ей руку на плечо и тихо произнес:
— Ш-ш-ш. Послушай, какая приятная музыка. А у древних римлян, к твоему сведению, вообще было не принято пить вино неразбавленным.
Жена стряхнула его ладонь и, поджав губы, повернулась к сцене. Там вчерашний турок с дискотеки представлял на ломаном русском очередную песню.
