— Какие гарантии вы нам дадите, что не заберёте каким-нибудь способом Му'шана с собой? — спросил Ам'хеп.
— Никаких, — ответил Гессарт. — Однако если вы попытаетесь обмануть, то подумайте, что мой ударный крейсер на орбите засёк ваш сигнал, и возможно уже сейчас направляет свои пушки на ваши позиции. Если что-то случиться, когда мы покинем гробницу, он сотрёт ваш лагерь в пыль и вас вместе с ним.
— Серьёзно? — прошептал Виллуш с улыбкой. — А я и не знал, что мы можем сделать это.
— Он врёт, идиот, — ответил Никз. — Даже если бы мы сейчас находились на связи с Мстительным, то они не смогли бы отследить одиночный сигнал с орбиты. Мы бы уже предали забвению их командиров, если бы могли.
Гессарт отчаянно кивнул головой и снова нажал кнопку передатчика.
— Я жду вашего ответа в течение пяти минут, — проговорил он лидерам повстанцев. — Если я не получу вашего согласия, то я приму ваше желание продолжить войну.
Он бросил передатчик на пол и отошёл.
— Что если они откажутся? — спросил Тайло. — Они разбомбят нас в течение нескольких дней, и, разнеся гробницу на щебень, загонят нас в ловушку.
— Нет, — отозвался Му'шан. — Они революционеры. Им нужно показать своим последователям, что я действительно был свергнут. Однако смертельная ошибка доверять им. Поражение Астартес также будет для них отличным символом.
Гессарт проследовал по залу и взглянул на Имперского командующего.
— Ты пробуешь управлять мной, говоря о поражении? — на ходу говорил Гессарт. — Твои грубые манипуляции может и достаточны для дураков и подчинённых, но со мной это не пройдёт. Ты забыл, что нас учили верить в правоту нашего выбора. Мы не попадаемся на пропаганду, которую примет обычный человек. Если мы единожды принимаем решение, то нас не поколеблет пропаганда или обман.
— Ты веришь, что твои действия здесь справедливы? — прокаркал Му'шан. — ты уже принял решение и больше не прислушиваешься к голосу разума?
— Разум человека заполнен сомнениями и страхом, — сказал Гессарт, став напротив губернатора. — Их логика заражена привязанностью, состраданием и милосердием. Они верят, что жизнь должна быть справедлива и всего лишь.
— Я не понимаю, почему семантика стала частью вашего обучения, — сказал Му'шан, кивнув головой. — Она разводит высокомерие.
— Неуверенные видят самоуверенность и называют это гордостью, — сказал Гессарт. — Ты называешь это семантикой. В обучении это называется щитом справедливости и бронёй презрения. Мы также учимся словесным трюкам, чтобы могли определять ложь, представляемую нашими врагами как правда. Наши разумы противостоят сомнениям так же, как тела ранам. Твой личный интерес весьма явен, и ему так легко противостоять.
