Некоторые исследователи полагают, что антисемитизм во время войны приобрел форму государственной политики. В частности, писатель А. Ваксберг считает, что известный тост Сталина, произнесенный 24 мая 1945 г., «имел ужасное значение», так как его главный выпад был направлен «против евреев». По мнению Ваксберга, «согласно старой русской традиции, они не были названы открыто, но подразумевались и понимались молча и анонимно, всегда, когда правители заговаривали о патриотизме»257. По нашему мнению, такие выводы надуманны.
По нашему мнению, нельзя утверждать, что чиновничий антисемитизм, т. е. действия, инициированные отдельными советскими и партийными служащими по их собственной инициативе, перешел свои границы и оформился в качестве антисемитизма государственного. Следует согласиться с мнением исследователя С. М. Шварца, что даже умолчание о количестве награжденных евреев не отражало «активный антисемитизм советского руководства», а было уступкой «антисемитизму снизу»258. По данным исследователя А. Абрамовича, не обнаруживаются документы, подтверждающие наличие во время войны антисемитизма в Красной Армии259. В гражданских органах чересчур рьяные борцы за восстановление «национально — пропорционального представительства» несли наказание (в частности, в 1943 г. — нарком здравоохранения Г. А. Митирев)260. На наш взгляд, нет оснований говорить о «личном антисемитизме» Сталина и Щербакова, несмотря на утверждения об этом некоторых исследователей261. Сталин был прежде всего прагматиком, стоявшим выше таких ограничителей, как антисемитизм, национализм, и пр. То же можно сказать о Щербакове.
Факты бытового антисемитизма, которые имели место в течение всей войны, в том числе и на ее заключительном этапе (например, в Латвии и Марийской АССР), были отражены в известном письме руководства Еврейского антифашистского комитета на имя И. В. Сталина от 15 февраля 1944 г. Тем не менее антисемитизм не стал массовым явлением.
В справке о расследовании фактов антисемитизма на Украине, датированной 28 сентября 1944 г., указывалось, что они носили «случайный характер и возникали, как правило, на почве хулиганства или квартирных и других бытовых вопросов». В качестве причин этого явления назывались гитлеровская пропаганда, провокационная работа гитлеровской агентуры и пропаганда украинских националистов. Предлагалось не делать «обобщений о проявлениях и тем более о нарастании проявлений антисемитизма со стороны местного населения на Украине»262. Поэтому нельзя согласиться с мнением, что война «развязала в СССР народный антисемитизм такого масштаба, который был неизвестен даже в царской России»263.
