На созванном в июле 1943 г. совещании кинодраматургов, писателей, кинорежиссеров и актеров глава Госкино И. Г. Большаков выдвинул на первый план тематику, связанную с русским народом. Эта позиция была поддержана другими деятелями искусства. Кинорежиссер И. А. Пырьев говорил: «Как ни странно, но в нашей кинематографии очень мало русского, национального». Драматург А. Штейн отметил, что «русский народ, объединивший вокруг себя весь [советский] народ, имеет право на примат»34.
Особым аспектом в идеологическом служении литературы и искусства было освещение образа Ивана Грозного, который стал одним из наиболее привлекательных для Сталина деятелей русской истории. В июне 1942 г. в Ташкенте состоялась научная сессия Института истории Академии наук СССР, на которой были заслушаны доклады о деятельности Ивана Грозного. Алексей Толстой еще в 1941 г. приступил к написанию пьесы «Иван Грозный» в двух частях. Однако эта пьеса была подвергнута жесткой критике за то, что она «извращает исторический облик одного из крупнейших русских государственных деятелей», «не решает задачи исторической реабилитации Ивана Грозного». Сталин пригласил Толстого на беседу и предложил ему «дать более широкое освещение государственной деятельности и смысла введенной им [Грозным] опричнины». Однако писатель, вольно или невольно, не смог создать достаточно обеляющей характеристики Ивану Грозному. Несмотря на то что Толстой пытался доработать обе части дилогии («Орел и орлица» и «Трудные годы») и в 1943 г. неоднократно просил Сталина разрешить их постановку, этого сделано не было. В результате в сентябре
1943 г. Сталин одобрил сценарий С. Эйзенштейна, где «Иван Грозный как прогрессивная сила своего времени, и опричнина, как его целесообразный инструмент, вышли неплохо»35.
Одновременно была усилена борьба с «охаиванием» России и русского народа. В частности, в конце 1943 г. был подвергнут жесткой критике поэт И. Сельвинский за создание «антихудожественных и политически вредных произведений», в частности за двусмысленные строки в стихотворении «Кого баюкала Россия»:
Сама, как русская природа,
Душа народа моего.
Она пригреет и урода,
Как птицу, выходит его.
Она не выкурит со света,
Держась за придури свои,
В ней много воздуха и света,
И много правды и любви.
Предотвращение возможных конфликтных ситуаций между народами СССР также было одной из задач советской пропаганды и цензуры. К примеру, в предисловии к изданной 1943 г. книге А. Мицкевича утверждалось, что Новогрудок в Белоруссии — это «литовский город», а столица Литовской ССР Вильнюс — «центр польской культуры». Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии П. К. Пономаренко усмотрел в таких утверждениях политическую ошибку и обращал на это внимание в записке, направленной в ЦК ВКП(б)36.
