— Спасибо, я поздно завтракал.
— Отлично. Послушайте, Кит, мне удалось кое-что выяснить, однако, надеюсь, вы все правильно понимаете?
— Конечно, понимаю. И ни в коей мере не хочу, чтобы вы нарушали какие-то правила.
— И я не стал бы их нарушать ни за что на свете. Но я поговорил кое с кем, и вот что удалось выяснить. Ваш посетитель был здесь дважды за последний месяц, прошел обследование и, похоже, говорит правду насчет опухоли. Перспективы очень неважные.
— Спасибо, Кайл. — Кита не удивило, что Тревис Бойетт не солгал, во всяком случае, в отношении опухоли.
— К этому я вряд ли могу что-то добавить. — Доктор умудрялся одновременно есть, читать и разговаривать.
— Конечно, конечно.
— А какое преступление он совершил?
Кит подумал, что доктору об этом лучше не знать.
— Тяжкое. Он рецидивист, провел полжизни в тюрьме.
— А что ему надо в нашей церкви?
— Двери храма открыты для всех, Кайл. Все люди — Божьи дети, и мы должны помогать всем, даже тем, кто совершил преступление.
— Это правда. Есть причины для тревоги?
— Нет. Он безобиден. — «Правда, лучше держать его подальше от девушек, женщин и, возможно, даже от маленьких мальчиков», — мысленно добавил Кит, еще раз поблагодарил доктора и откланялся.
— Увидимся в воскресенье, — сказал доктор, снова погружаясь в чтение.
Анкор-Хаус оказался зданием, похожим на коробку из красного кирпича и с крашеными окнами. В нем могло располагаться что угодно, и за сорок лет существования дом этот наверняка не раз менял хозяев. Тот, кто его возводил, видимо, очень торопился, потому решил обойтись без архитектурных излишеств. В семь вечера Кит пешком добрался до Семнадцатой улицы и зашел в Анкор-Хаус. За импровизированной стойкой дежурил бывший заключенный.
— Слушаю, сэр, — произнес он без нотки дружелюбия.
— Мне нужен Тревис Бойетт, — сказал Кит.
Дежурный бросил взгляд налево, где в просторной комнате с десяток мужчин смотрели по телевизору «Колесо фортуны».[11] Звук был включен очень громко. Потом дежурный перевел взгляд направо: в другой комнате примерно столько же постояльцев читали потрепанные книги или играли в шахматы и шашки. Бойетт с газетой в руках сидел в кресле-качалке в углу.
— Туда, — показал дежурный, кивая. — Пожалуйста, внесите сюда свое имя и распишитесь.
Сделав это, Кит прошел в комнату. Увидев его, Бойетт вскочил.
— Не ожидал вас здесь увидеть, — удивленно произнес он.
— Я был неподалеку отсюда. Мы можем поговорить?
Кое-кто из постояльцев лениво разглядывал Кита, а те, что играли в шашки и шахматы, не обратили на него никакого внимания.
