По рации он попросил помощи снизу:
— Вызовите пожарных и скорую! На восемьдесят шестом этаже пострадавший — пулевое ранение.
Снова наклонившись, он понял, что помощь уже не понадобится.
Натан, стоявший в метре от погибшего, не мог отвести взгляда от тела. На искаженном болью лице Кевина навсегда застыла маска ужаса; широко открытые глаза смотрели в пустоту. За ухом виднелась кровавая дыра с обугленными краями; часть черепа размозжена, а все, что осталось, покрыто кровью и мозгами… Натан понял, что никогда не сможет избавиться от этой картины, она будет вновь и вновь возвращаться к нему, преследовать по ночам и в моменты острого одиночества.
Понемногу начинали подходить любопытные. Какой-то мальчик потерял родителей и застыл здесь, в трех метрах от мертвого тела, завороженный видом крови. Натан взял его на руки, чтобы оградить от жуткого зрелища.
— Пойдем со мной, малыш! Не волнуйся, все будет хорошо… Все будет хорошо…
Поднимаясь, он заметил, что Гудрич пытается затеряться в толпе, — и бросился к нему.
— Гаррет! Подождите меня, черт возьми!
С ребенком на руках он пробивался через скопление людей.
— Откуда вы узнали?! — крикнул Натан, дернув доктора за рукав.
Гудрич смотрел в пустоту и молчал.
Натан попытался остановить его, но тут объявились родители мальчика, бурно радуясь, что нашли сына.
— О! Джеймс, малыш, ты так нас напугал!..
С трудом отделавшись от них, Натан почти нагнал доктора, когда тот уже вошел в первый свободный лифт.
— Почему вы ничего не предприняли, Гаррет?
На долю секунды их взгляды встретились, но двери лифта уже закрывались. Натан успел прокричать вслед:
— Почему вы ничего не сделали?! Вы же знали!
Мы не спешим верить в то, во что не хочется верить.
Овидий
10 декабря
Этой ночью Натан почти не спал. На следующий день он проснулся поздно, в холодном поту, и первое, что почувствовал, — дискомфорт в груди, тот самый, что уже несколько дней не давал ему покоя. Повернулся на правый бок — острая боль пронзила тело.
Ему снова снилось, как он тонет. Это наверняка потому, что Гудрич говорил о лебеде. С кровати Натан встал на дрожащих ногах; его лихорадило так, что пришлось взять термометр. Тридцать семь и восемь… ничего страшного. Но пришлось отказаться от пробежки. День обещал быть не слишком приятным.
В аптечке адвокат нашел таблетку и проглотил ее, запив глотком воды; он всегда принимал эти таблетки, когда плохо себя чувствовал. Потом собрал папки с бумагами, разбросанные по дивану. Вчера вечером ему не удалось поработать, сегодня он возьмет реванш. Нужно закончить с делом «Райтби». Известный акционерный дом, который он защищал, обвиняли в нарушении антимонопольного закона: «Райтби» условился со своим основным конкурентом о размере сопоставимых ставок на продажу произведений искусства. Дело довольно щекотливое: на карту был поставлен не только гонорар Натана, но и его репутация.
