Старика трясло.
— Ван, — я положил ладонь ему на предплечье.
— Можешь указать мне путь? — он отстранил мою руку. — Нет? Тогда катись к дьяволу.
Ван встряхнулся и стал прежним — таким, каким встретился мне на границе посадочных площадей. Спокойным, равнодушным и совершенно трезвым. С дрожащими руками и бесцветным взглядом. Он развернулся и пошел прочь, широко расставляя ноги, будто опорой для них служила корабельная палуба.
Я прислушался к собственному организму и пришел к выводу, что еще не надрался. Продолжу в другом месте — напиться накануне похода есть святая обязанность дальнобойщика.
Стюард покачал головой, когда я попросил счет:
— С вами был наш Ван, господин шкипер.
Разрывая ночь, пронзительно воя, к земле стремилась очередная звезда. Кажется, последняя…
Нарастающая мелодия будильника прерывает на полуслове мгновенно забытый диалог. Кажется, я продолжал общаться с Ваном еще и во сне. Дался мне этот старик.
Я проглотил заботливо приготовленную с вечера капсулу нейтрализатора, потянулся, сверился с ощущениями и решил немного поваляться, пока коктейль из химических препаратов и бактерий выведет токсины из моего тела. Время терпит — старт через два часа.
Интересно, Ван уже в порту? Стоит и смотрит в небо, в ожидании, когда падающая звезда замрет и в его жизни все изменится? Увы, с сегодняшнего дня и на весь период предполетной подготовки звезды разочаруют старика — они начнут возвращаться на небо.
Не лезет из головы эта история. Уйти и не смочь вернуться. А ведь море практически ничем не отличается от космоса. Те же острова — планеты, те же ветры, надувающие паруса. Только солнечные. Разгон — от солнца, торможение — по направлению к нему. Кинетические траектории рассчитываются только таким образом.
В космосе не бывает прямых путей. И не надо утверждать, что корабль на этапе разгона толкает не ветер, а сила давления света, — это пошло и противоречит традициям. Я потянулся еще раз, активировал терминал и сформулировал запрос.
Имя «Ван дер Декен» упоминалось, в основном, в связи с событиями тридцать шестого года. Когда во время испытаний по-зитронного двигателя орбитальная станция с аннигиляционным модулем на борту просто исчезла со сканеров и объективов камер и отсутствовала в течение тринадцати дней. А после обнаружилась в верхних слоях атмосферы, уже не поддающаяся корректировке, сошла с орбиты и затонула в южной Атлантике.
Я знал эту историю. Она послужила толчком к глубокой разработке теории детерминированно хаотических процессов, которые, в частности, протекают в аннигиляционной камере. Именно с тех пор запуск позитронных ускорителей осуществляется как можно дальше от мощных источников гравитации, по возможности — вне плоскостей эклиптик планетарных систем. С тех пор мы пользуемся парусами.
