– Там он написал: 202 – код города... – Далее она продиктовала номер телефона, будто пользовалась мнемотехникой, чтобы запомнить его.
– Как вы научились вспоминать номера? – спросил Вулф, записывая номер вашингтонского телефона.
Маун в ответ лишь пожала худыми плечами. Когда она двигалась, Вулф все время ощущал вьющийся за ней, словно шлейф, запах чеснока.
– А я вообще все помню. Особенно то, что касается Лэрри. Он был прямо как бог, а почему – не знаю.
Она сразу стала какая-то печальная, будто только что узнала о его смерти.
– А что вы могли бы сказать о художнице Чике? – задал он вопрос, чтобы переменить тему беседы.
Маун с любовью провела рукой по одной из фигур. Наивность ее жеста напомнила Вулфу будоражащие воображение фотографии в потайном убежище Моравиа.
– Вы что хотели бы знать? Что про нее написано в каталоге или что я знаю про нее?
– А разве это не одно и то же?
Маун лишь засмеялась:
– Ну и ну! Вы же знаете, что из себя представляют художники. Все, что про них говорят, – все это лажа. Причем чем больше наводят марафета, тем лучше. Потому как всякие там штучки из биографии только играют им на руку. Вы же знаете, чтобы говорить о них, требуется особое искусство. Они хотят, чтобы зрители приходили смотреть на их произведения безо всякого предубеждения и без предварительных разъяснений, что они увидят.
– А я-то думал, что художники больше всего хотят, чтобы их работы раскупались. Разве большинство из них не голодают на разных там чердаках и мансардах?
Маун опять засмеялась:
– Кое-кто, может, и голодает, но только не Чика. Не думаю, что ее слишком волнует, продаются ее работы или нет.
– А почему так?
Маун выдула очередной пузырь, он долго не лопался, а потом сказала:
– Вы задаете слишком много вопросов, адвокат.
– А мне за то и платят, что я задаю множество вопросов. Никто раньше не слышал о Чике.
– А так всегда в искусстве, – парировала Маун. – Нужно прежде найти сведущего человека и уже потом задавать ему вопросы.
– Ну так вот, насчет этой художницы Чики. Можете ли вы сказать, что она и Лэрри были хорошими друзьями?
– Они симпатизировали друг другу – это было видно с первого взгляда. Думаю, между ними была и какая-то романтическая история.
– А кто-нибудь из них упоминал что-нибудь такое, что дало вам повод так думать?
– Я как-то слышала, что они говорили о Токио. Говорили так, будто были там вместе в некоторых местах.
– В каких таких местах?
Маун пожала плечами, чем вызвала новый прилив запаха чеснока.
