– Какая приятная неожиданность, – прижалась к нему Аманда и, как только они скрылись с глаз студентов, поцеловала его. – Я почему-то думала, что ты все еще нежишься дома в постели.
– Единственная постель, в которой я хотел бы сейчас понежиться, это твоя, – ответил Вулф.
Она рассмеялась и, когда они поравнялись с кирпичной стеной, увитой плющом, ускорила шаг и сказала:
– Вот туда я тебя и веду.
* * *
– Это, должно быть, самый старый танец в мире, – шепнула Аманда.
Сквозь старинные жалюзи пробивался бледный и густой, как молоко, свет, слабо освещая их обоих. В полумраке белела ее грудь, мягко вздрагивал упругий живот. Вулф целовал тело Аманды в унисон с биением ее сердца. Она стояла на цыпочках, колени ее подгибались, она вся замерла и трепетала – что называется, лед и пламень. Аманда нашептывала Вулфу слова, которые были понятны лишь ему. Бедра ее придвигались к нему все плотнее, она закусила губу, испытывая жгучее желание продолжать этот танец. Потом ей нестерпимо захотелось еще большего, она опустилась на полную ступню и позволила ему войти в себя. Ноги ее буквально подкосились, и она, чтобы удержаться, ухватилась за него. Соски, сделавшись совсем твердыми, приподнялись. Вулф взял поочередно в рот одну грудь, потом другую, и начал нежно посасывать их. Аманда от вожделения страстно задышала.
Он приподнял ее и медленно повернул спиной в себе. Аманда прогнулась, плотно упершись ему ягодицами в пах. Вулф охватил ее одной рукой за талию, а другой обнял тугие груди. Ноги Аманды сами собой раздвинулись, и она обхватила лодыжками его под коленки. Затем, опустившись немного вниз, стала тереться разгоряченной влажной плотью о его член, при этом она руками ласкала его тело до тех пор, пока не почувствовала дрожь и содрогание его крепких мускулов. Тогда Аманда резко изогнулась, приподнялась немного, и горячая мужская плоть вошла в нее. Сладостная волна прокатилась по всему телу огнем.
Она извивалась, постанывая и закрыв глаза; голова ее откинулась назад, на его твердое плечо, а он то приподнимал, то опускал ее, снова и снова с наслаждением входя в нее, что она могла ощущать еще и кончиками своих пальцев.
– О боже!..
Она услышала возглас, непроизвольно вырвавшийся у нее. Это был как бы и не ее голос, а голос, замешенный на боли и восторге.
– Еще, еще, продолжай... о-о-о! – полушепотом произнесла-простонала она...
Тут она почувствовала, как поднимается нечто вроде порыва ветра перед началом бури, мысленно перенесясь в долину Среднего Запада и наблюдая, как с небес низвергается черный смерч, преграждая ей путь. Она почувствовала движение, похожее на движение животного или чего-то живого, таинственную, сверхъестественную силу, исходящую от ее любовника, и сила эта преобразила для нее мир. Как в тумане, виделись ей шторы на окнах, волнующиеся наподобие облаков в ясный летний день, постельное покрывало, колышущееся волнами, как прибой на золотистом песке, приоткрытая дверь в ванную, ее комната, словно бы окутанная мягкими сумерками теплого сентябрьского дня.
