— Жаль, что тебе приходится уезжать. Жаль, что мы не сможем остаться здесь навсегда... вместе... среди волн...
— Мы бы посинели от холода, — рассмеялся Ник, не желая приумножать ее меланхолию, — и потом, ты никогда не задумывалась о том, что нам было бы лучше чем-нибудь заняться перед свадьбой, чтобы не оставалось времени на раздумья — ведь чего доброго можно испугаться и дать задний ход?
Николас продолжал шутить, но Жюстин подняла голову, и он увидел ее глаза — необыкновенные, умные и в то же время с оттенком какой-то детской наивности, глаза, показавшиеся ему такими возбуждающими в первый вечер их знакомства. Сквозь эти глаза он мог наблюдать за всем, что происходило в душе Жюстин, и сейчас был благодарен судьбе за то, что события минувшего года не исказили ее сущности.
— Тебе больше никогда не снились эти кошмары? — спросил он. — Дом... Сайго... дай-катана?
— Нет! — Она решительно помотала головой. — Нет, нет! Ты рассеял весь этот странный гипноз. Ведь сам же уверял меня в этом? — Она с надеждой посмотрела ему в глаза.
Он кивнул:
— Да, рассеял.
— Ну вот, значит, все в порядке. — Она взяла его за руку и повела прочь из холодных волн за высокую линию прилива, очерченную бурой полоской морских водорослей и причудливыми кусками дерева, отполированными соленой водой. Достигнув берега, она закинула руки за голову и посмотрела на солнце.
— Я так счастлива, что зима кончилась, так рада снова быть здесь, именно теперь, когда все возвращается к жизни...
— Жюстин, — голос Николаса звучал уже серьезно, — я просто хотел узнать, не было ли каких-нибудь, — он запнулся, подыскивая английский эквивалент японскому словосочетанию, — каких-нибудь отголосков того, что случилось тогда? Все-таки Сайго запрограммировал тебя убить меня моим же собственным мечом. Ты никогда не говоришь об этом со мной.
— А почему я должна об этом говорить? — Ее глаза неожиданно потемнели. — Мне нечего тебе сказать.
Какое-то время они просидели молча, вслушиваясь в ритмический шепот прибоя. Далеко на горизонте окруженный сверкающей синевой показался траулер. Жюстин посмотрела туда так, словно хотела в океанском просторе разглядеть свое будущее.
— Я всегда подозревала, что жизнь небезопасна, — сказала вдруг она, — но до встречи с тобой я не задумывалась об этом всерьез. Да! — Взгляд ее оторвался от сверкающего горизонта. — До встречи с тобой я была такой же саморазрушительницей, как и моя сестра. — Жюстин посмотрела на свои судорожно сжатые пальцы. — Господи, как бы я хотела, чтобы никогда не происходило того, что произошло! Сайго одолел меня. Знаешь, когда-то в детстве я болела ветрянкой — болела так тяжело, что чуть не умерла. Но я выжила. Только шрамики остались. И теперь я выживу! — Она подняла голову. — Понимаешь, я должна выжить потому, что я думаю о нас с тобой.
