— Ты! — Крик ужаса вырвался из его рта, словно гейзер.
Веер обрушился на него острым краем, мастерски развернутый в самый последний момент. Он разрезал влажную от пота кожу и теплую плоть, особенно больно ободрав скулу.
Кагами не успел даже отвернуться. Удар, умело нанесенный остро отточенным краем, был таким неожиданным, что он едва успел осознать, что произошло.
Первой мыслью Кагами было защитить свои гениталии, поэтому он не оказал никакого реального сопротивления. Огромный золотой веер взмывался в воздух снова, снова и снова. Кагами вскрикивал каждый раз, когда он впивался в его тело, но по-прежнему не хотел убрать руки, прикрывающие место между ног.
Тело женщины надвигалось на него, словно смрад подземелья, принесенный ветром в безоблачный летний день. Казалось, она заполнила собой всю комнату, забирая свет и воздух. Словно она поглотила собой все вокруг, не оставив ничего, кроме абсолютного мрака.
Кагами отпрянул, согнувшись и дрожа. Боль растекалась по всему его телу. Он пришел в ужас от того, как много крови было вокруг, как тяжело стучало его сердце, каким сморщенным стал его пенис, прикрытый ладонями.
Затем веер с коротким свистом снова сверкнул в воздухе. Кагами выпучил глаза и широко раскрыл рот. Он почувствовал удар стали по шее со стороны шейных позвонков.
Кагами наконец понял конечную цель этого нападения, и все содрогнулось в нем. Подняв руки, он всеми силами попытался отразить неистовую атаку. Веер? Рассудок его мутился. Веер?! С трясущейся головой он начал карабкаться по скользким плиткам. Что угодно, только бы выбраться отсюда, только бы спастись.
Какими ничтожными казались ему теперь все его проблемы с женой, с Тосиро. Здесь речь уже шла о первобытной необходимости бороться за свою жизнь, за Жизнь! Я не хочу умирать! Я должен спастись!
Пытаясь отбиться от своей мучительницы, он взмахнул руками. Но был не в форме, и, кроме того, у него перед глазами стояла жуткая картина: то, что он увидел у нее между ног. Кагами отчаялся. Он знал, кто был перед ним, хотя вся логика, все его традиционные представления о жизни и смерти кричали ему, что такого не может быть.
Кагами понимал, с кем имеет дело. Ему казалось, что происходящее — ночной кошмар, от которого он уже никогда не проснется. И все же он продолжал бороться, потому что надежда — это единственное, что у него оставалось! Он цеплялся за жизнь, прижимал ее к себе и ликовал от сознания, что все еще существует.
