Сцепив пальцы на руках, Николас постукал друг о друга большими пальцами рук.
— Помимо того, что на щеке у Кагами-сан странным образом появилась татуировка у-син, имел место целый ряд других противоестественных вещей. А это, я полагаю, дает основание для простого объяснения: убийство было совершено маньяком или кем-то в этом роде.
— Оно было преднамеренным, — вмешался Томкин. — Ты это хочешь сказать?
— Да, — ответил Николас. — Убийца позаботился о том, чтобы не оставить у двери заметных следов, хотя пол там всегда влажный.
Сато что-то проворчал и хмуро посмотрел на Нанги. Тот не ответил на его взгляд, и Сато, поднявшись, направился к бару и, хотя было еще только начало одиннадцатого, отмерил себе виски. Забыв о правилах хорошего тона, он даже не предложил освежиться остальным — одно это говорило о том, как он был взволнован.
Сделав большой глоток, он уставился невидящим взглядом в зеркало позади бара; потом откашлялся.
— Линнер-сан, вы сказали, что там был целый ряд противоестественных вещей...
— Почему вы не подождали полицию? — в упор спросил его Николас.
Человек с Запада должен, разумеется, знать ответ. Сато просто глядел в лицо Николасу, а в его глазах читалось: потому вам и разрешили проникнуть в “Сато петрокемиклз”, что мы не хотим вмешательства полиции.
Николас задал этот вопрос, потому что хотел быть уверенным в этих людях. Почему их не устраивало вмешательство полиции — это не его забота, но почему они подключили к этому делу его?
— Боюсь, что Кагами-сан убили не сразу.
— Простите, что вы имеете в виду? — спросил Иссии.
— Его несколько раз ударили каким-то оружием с острым лезвием, — ответил Николас.
— Вам известно, каким именно? — уточнил Сато.
— Я не уверен. Это могло быть какое угодно количество сюрикенов.
Сато одолел уже половину своего высокого фужера. Никаких других внешних признаков волнения он не проявлял.
— Линнер-сан, — сказал Сато, — когда вы в первый раз упомянули у-син, вы сказали, что это серия наказаний. Поскольку в названии используется иероглиф “у”, можно ли сделать вывод, что наказаний пять?
Лицо Николаса отразило замешательство.
— Да, верно. “Мо” — первое, а значит, и наименьшее из них!
— Какое наказание может сравниться со смертью? — сердито произнес Нанги.
— Я наводил справки о том, что такое “мо”, — продолжал Николас, глядя на Нанги. — В точном смысле слова это должно означать только татуировку на лице.
Трость Нанги застучала по небольшому пространству деревянного пола, отделявшему рабочее место Сато от места для заседаний, где сейчас сидели или стояли все остальные.
