О вреде нерешительности при употреблении спиртных напитков
Конечно, пить вредно. С этим никто и спорить не собирается. Однако все равно все пьют или почти все. Что же касается молодых военных переводчиков, то вред пьянства они осознают, как правило, в лучшем случае тогда, когда переходят из категории младших офицеров в старшие. И поскольку переломить эту традицию трудно, то хотелось хотя бы как-то смягчить последствия того, что переломить все равно не получится. Чувствую, что изложил мысль глубокую до такой степени, что и сам до конца ее не понимаю. Но не в этом дело, важно стремление к добру.
Военнослужащий должен действовать стремительно и дерзко, то есть решительно. А уж тем более если он употребил спиртное. Потерять решительность – это значит упустить инициативу, а потеря инициативы может привести к последствиям печальным. Привожу пример: как-то раз во время службы в южнорусском казачьем городке случилась в нашем отделении переводов большая радость. Старший лейтенант Федосякин, переводчик английского языка, на непонятно каким образом сэкономленные деньги, умудрился купить «Запорожец». По тем советским временам это было большое достижение. Естественно, мы решили это событие отметить выпиванием алкоголических напитков. А потом ничего умнее не придумали, как обновить покупку. То есть было принято решение покататься на купленном «Запорожце». Конечно, надо было все делать наоборот, сначала покататься, а потом уже выпивать. Но знали бы, как говорится, где упасть придется... Поначалу мы действовали решительно и дерзко, залезли вшестером в «Запорожец», Федосякин за рулем, и приняли решение ехать. Видимо, это решение было настолько волевым, что исчерпало полностью весь запас нашей решительности вообще. Проехали мы по трассе минут двадцать. Это было несложно, потому что ехали по прямой. Приятно, ветерок обдувает. Совсем мы разомлели в нашем «Запорожце», и вдруг кто-то говорит Федосякину:
– Миш, смотри, осторожнее, навстречу КамАЗ едет.
До КамАЗа этого, кстати говоря, было еще метров двести. Непонятно, что случилось с Федосякиным и чего это он так ужасно испугался. А только глянув на приближающийся КамАЗ, Миша бросил руль и ужасным голосом закричал:
– Ну вот и все, это пиздец.
Чем поверг всех нас в состояние глубокого шока. Решительность утратили все шестеро. И тупо смотрели, как расстояние в 200 метров между КамАЗом и «Запорожцем» сокращается. Никто не попытался хоть что-нибудь предпринять. Естественно, вскоре раздался страшный удар, и мы куда-то полетели. Что любопытно, при том, что «Запорожец» разбился всмятку, ни у одного из нас даже переломов не было. Самая большая потеря случилась у капитана Свистинихина, который очнулся вне «Запорожца» почему-то без ботинок. Ботинки эти мы потом так нигде найти и не смогли, хотя точно помнили, что в «Запорожец» он садился в ботинках. Дело было под вечер, и мы еще долго потом всерьез обсуждали эту проблему, потому что Свистинихину надо было на службу, а где взять ботинки, если Военторг уже закрыт. А про «Запорожец» вообще никто особо и не говорил, потому что и говорить было уже не о чем. Мишка только рукой махнул: «Бог дал, Бог взял». А водитель КамАЗа, сволочь, даже не остановился. Наверное, с перепугу. Решил, что кучу трупов за собой оставил. У Мишки Федосякина эта история потом интересный синдром выработала, он долго еще потом, когда по утрам на службу приезжал, не решался самостоятельно дорогу перед КПП перейти. Говорил, что машин боится. Его обязательно кто-то из коллег за руку брал, и вместе перебегали.
