Вот и оставалось нам только таращиться на мусульманок в чадрах да подшучивать друг над другом.
С этого все, собственно, и началось. Когда много мужиков долго живут вместе – обязательно начинаются шуточки на «голубую» тему – все ведь озабоченные, да еще по многу месяцев (провожая в отпуск в Союз коллегу, мы его обычно напутствовали: «Будешь первый раз трахаться с „телкой” – скажи, это, мол, тебя не один я, это тебя трахают все ребята, оставшиеся в далекой мусульманской стране»). Время от времени мы «шизовали» – устраивали вечеринки с танцами, где жребием определялось, кому быть «тетками», – и ржали на этих танцах так, что прибегала администрация отеля: узнать, что стряслось.
И вот как-то сама по себе родилась шуточная «голубая» песня:
Я один сижу в своей квартире,
На мене разорвана тельняшка,
Я не знаю, что случилось в этом мире,
Знаю только, что придет ко мне Наташка.
Мы сначала с ней посмотрим телевизор,
«Шкваркнем» по бутылочке «Столичной»,
Я немного на гитаре поиграю,
И почувствуем мы с ней себя отлично.
А потом, завыв от наслажденья,
Я раздвину бархатные ляжки,
И забьется в трепетном волненьи
Подо мною тело белое Наташки.
И как долго будет это продолжаться,
Знаю я и техник дядя Вася —
Это я его зову своей Наташкой,
Потому что мы с ним оба педерасты!
Возможно, песенка и грубоватая. Возможно. Но мы ее любили попеть хором на своих вечеринках. Злая судьба определила мне быть солистом, благо я умел немного тренькать на гитаре. А однажды кто-то взял да и записал эту песню на магнитофон, и пошла запись гулять по всему контингенту. И дошла до замполита. Замполит у нас был... замполитом и генералом. Знающие люди понимают, что это такое. Это мрак Полный. Потому что замполит, дослужившийся до генерала, автоматически возводит все свои замполитовские «достоинстза» в квадрат. А то и в куб.
И вот вызывает однажды наш генерал-замполит меня к себе на «ковер». Я волнуюсь, иду, думаю лихорадочно, чего же натворил, но вспомнить ничего не могу.
Захожу в кабинет. Во главе стола – замполит, по бокам штук пять полковников. У всех лица такие, как будто только что очередной генсек умер. И смотрят все на магнитофон-кассетничек, который в центре стола стоит.
Нажимает замполит на кнопочку, из магнитофона вырывается мой жизнерадостный голос, поющий «Наташку»...
Молча, как на похоронах, дослушали мы ее до конца. Замполит по-отцовски перешел на «ты» и спросил:
– Твое творчество?
– Мое, товарищ генерал! – честно ответил я, особой вины за собой все же не чувствуя: ну похохмили, пошутили... Смущали вот только скорбные лица полковников...
