Павел вспомнил разговор с отцом, один за другим прошли перед его глазами те, кто пали, отрекшись от Бога. В этом открылась разрушительная работа дьявола.
— Такие столбы он свалил! — проговорил Павел про себя. — Так вот что ты сделал, сатана! — воскликнул он.
Вдруг он ясно вспомнил вопрос старца Хоменко при проводах на прогулке: "Кто понесет знамя истины дальше?"
Ревность против дьявола вспыхнула в юном сердце Павла: "Так разорять Церковь?! — встрепенулся он. — Довольно! Вот я должен!.." — но крылья опустились при мысли, что ему ведь надо прежде отдаться Христу, а он еще не решился.
Бедный юноша, сам того не знал, что в душе он уже был христианином.
Перелистав Библию, он нашел притчу о блудном сыне, и первое, что бросилось ему в глаза — это слова: "…и когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился…" Этим выражением, на мгновение, открылась ему любовь Отца Небесного во всей спасительной красоте; сердце дрогнуло, из глаз брызнули слезы.
— Ты что, Павел? — с удивлением спросили его вошедшие родители.
— Довольно! Я больше не могу! Хочу возвратиться к моему Господу! — опускаясь на колени, воскликнул Павел.
— Боже мой! Боже мой! Прости меня, и как блудного сына прими вновь в объятия Свои! Дьявол вырвал лучших рабов Твоих из Церкви, я мал и незначителен по сравнению с ними, но вот я, прими меня. Я хочу встать на это место, где пали они, и чем могу, хочу послужить Твоей истине. Аминь.
Рядом с Павлом, в слезах радости и благодарности Господу за возвращение сына, молились Петр Никитович и Луша.
Поднявшись с молитвы, в объятиях любви Господней, поздравили сына, и втроем пропели один гимн хвалы Богу.
В этот же вечер Павел с отцом пошли посетить верующих, где он, от избытка чувств, свидетельствовал окружающим о радости спасения и до полуночи беседовал с неверующим юношей — сыном одной из христианских семей. С ним вместе ликовали и старые друзья, особенно Князевы.
Сейчас же он сообщил о своей великой радости Кате. Но, к своему удивлению, в ответе, он увидел ее такой же одинокой, тоскующей, как видел последний раз, под зонтиком.
Свободные часы на производстве он проводил где-либо в уединении, с Евангелием в руках. Ему подарили новенькое Евангелие с Псалтырем (карманного формата), в хорошем кожаном переплете. При виде резкой перемены его прежние товарищи и женское окружение пришли в недоумение: что с ним случилось?
Никто не видел его в клубе, парке, театре, где обычно встречали и желали видеть. На производстве, с окружающими его, он был еще более любезен и сдержан. Лицо светилось каким-то внутренним, необъяснимым излучением. Друзья по цигарке к своему разочарованию, узнали, что он бросил курить. С девушками он был по-прежнему любезен, но держался на неуязвимом расстоянии. Дома с упоением читал Слово Божие и подолгу молился наедине.
