Павел на мгновение почувствовал, что его, как бы обдало ледяной водой из ведра, но это сменилось чувством отвращения, как будто он, нечаянно, оказался в луже нечистот. Мысленно, он решил вбежать в дом и просить прощения у того бедного арестанта, в жизнь которого он пытался вторгнуться, оскорбить, в его присутствии, эту негодницу и т. д. И уже было рванулся, но, остановившись, мгновенно повернулся и скрылся в сумерках улицы.
— О, ужас, ужас! Зачем? Почему я оказался в этой грязной луже? — сгорая огнем стыда, Павел одиноко бродил по городу до полуночи.
На следующий день родственница убедительно просила зайти к ней вечером, но он отказался. Во время разговора с ней, к ним подошел старший мастер — мужчина лет 45-ти, с крупными чертами лица и похотливым выражением глаз. В своем обществе, кроме высокого мастерства машиностроителя, он отличался еще и увлечением женщинами. Последнее время у него с Павлом, к его недоумению, отношения были натянуты.
— Тебя можно на минутку? — отозвал он Павла в сторону. — Слушай, Владыкин, ты не обижайся на то, что я хочу сказать тебе. Я смотрю на тебя и думаю: парень ты молодой, красивый, умный, пользуешься большим авторитетом. Зачем ты связался с этой бабенкой? Неужели тебе не хватает девушек? Ведь она кому только здесь голову не кружила?! Мужики не выходят из ее кладовой, спуталась с мастером и сутками ездит с ним на обкатку машин. Мужа посадила в тюрьму, а ведь он был директором ГУМа. Родила дочь, но бросает ее дома со старухой. Да и я вот, старый дурень, связался с ней. Возами ей дрова и уголь, и всякую всячину вожу, дома, с моей старухой, из-за нее скандал. Дочь моя здесь во всю контору позорит меня. Сколько денег я ей выбросил. Вот как заколдовала она меня, не могу оторваться, пропащий я человек. Не позорь себя, я вижу, что ты парень еще неиспорченный. Брось!
— Дмитрий Васильевич! Ведь я этого совершенно ничего не знал, доверился всей душой ей, думал, что она — честная девушка. А вчера я сам увидел такой кошмар, что говорить стыдно. Я тоже скажу, такого магнита я еще не чувствовал; но нам-то уж с вами: один — стар, другой — мал, враждовать из-за нее — это позор перед людьми. По-дружески, пожав друг другу руки, они разошлись.
Поздно вечером к Павлу домой кто-то позвонил. Решив, что это мать с ночной смены, он беззаботно открыл дверь. На пороге стояла родственница и опять со своей подругой. Павел растерялся, но сейчас же им овладело чувство презрения и гнева.
