Денег у меня было много — за время плавания мы ни копейки не потратили. На «Леваневском», когда мы хотели расплатиться за проезд и за еду, моряки обиделись и послали нас (куда, не скажу).
Захожу в магазин («бичи» остались снаружи, «чтобы не было шороха»), лезу за бумажником — твою мать, пиджак-то я не надел, а деньги там, в кармане! Вышел и сказал «бичам»:
— Товарищи, виноват, — я деньги забыл.
— Издеваешься, сука?! — прохрипел первый.
И они стали надвигаться на меня. В глазах такая ненависть, что я понял — могут и убить.
— Ребята, да вы чего? Давайте вернемся в гостиницу, я дам вам деньги!
Не слышат. Идут на меня. У одного в руках железный прут. Я пячусь, прислоняюсь спиной к стене…
— Что происходит? — из метели возникла еще одна фигура. — В чем дело?
«Бичи» тут же испарились.
Прохожий оказался зам начальника порта, мы с ним познакомились, когда высадились с «Леваневского». Я объяснил ситуацию. Он шел в сторону гостиницы, мы пошли вместе. У гостиницы попрощались… Я вернулся в номер и сказал, что в магазин больше не пойду. И за «Солнцедаром» пошел моряк.
Вечером зам начальника порта позвонил нам в гостиницу: ледокол «Капитан Белоусов» идет на Мурманск, и капитан согласен взять нас на борт.
Как я принимал душ
Марк Твен писал, что если кто-то рассказывает о шторме, то обязательно в рассказе капитан говорит рассказчику: «Много я штормов видел, но такой — в первый раз».
На «Белоусове» в Баренцевом море мы попали в ураган — шторм выше двенадцати баллов.
— Много я штормов видел, но такой — в первый раз, — сказал мне тогда капитан «Белоусова» Татарчук.
Из рубки я с большим трудом спустился в каюту. Качало так, что трудно было разобрать, где стена, а где пол. Таланкин лежит, у койки — таз. Пошел в медпункт просить таблетки от качки: врач лежит, у койки — таз. Показал пальцем, где таблетки, — я взял, отнес Таланкину. Таблетки не помогают. К моему удивлению, укачало и многих матросов, — оказывается, к качке не привыкают, все зависит от устройства вестибулярного аппарата. От капитана я узнал, что даже для знаменитого адмирала Нельсона в шторм ставили в рубке ведро.
А меня не укачало!
Посмотрел на часы — время обеда. Пошел в столовую. Кроме меня, за столом только два матроса. Борщ дали в глубоких мисках, чтоб не расплескался при качке, и скатерти намочили — чтобы посуда не скользила. Под столом лежит корабельная собачка — и ее укачало.
А меня нет!
Поел. Думаю: «Что же мне еще сделать?» Решил принять душ. Взял полотенце, мыло, пошел в душевую. Открыл дверь, корабль накренился, и в душевую я влетел так, что врезался лбом в противоположную стенку. Дверь с треском захлопнулась. С трудом разделся, повесил одежду на крюк. Дотянулся до крана, открыл воду, — тут крен в обратную сторону, и я стукнулся затылком о дверь, а из душа на меня полилась очень горячая вода, коричневая от ржавчины.
