Ивановы годы. Иваново детство | страница 30

Не знаю, кого как, но лично меня совершенно не удивляет версия, согласно которой доверенному лицу царя по прибытии в монастырь осталось только сообщить в Москву, что святейший скончался и отстоять поминальную службу. Однако, судя по дальнейшему, Иван имел уже достаточно пищи для ума. А возможно, и въедливый Малюта зафиксировал какие-то детали. Так что практически мгновенно последовали оргвыводы. Согласно «Четьям Минеям», «Царь… положил свою грозную опалу на всех пособников и виновников его казни».

Обиженным не ушел никто.

Организаторов суда лишили всего нажитого и смели с доски: Паисия, вместо столь желанной епископской митры, сослали «под строгое послушание» сослали на Валаам, Филофея вообще «извергли из сана» и «наказали мирски» (что бы это могло значить?), пристава Кобылина постригли в монахи и загнали к черту на кулички. По Соловецкому монастырю, источнику «показаний» на Соборе, вообще прошлись катком: все монахи, хоть как-то причастные к работе «комиссии», были разосланы по «обителям захудалым», причем, — намеренно или нет, не знаю, — в такие места, где вскоре перемерли от голода и болезней, — а в довершение новым игуменом царь прислал на Соловки (предельное унижение!) «чужого постриженика», некоего Варлаама из Белозерского Кириллова Монастыря, «нравом лютого без снисхождения».

Но круче всего, — редкий случай, когда справедливость все же берет свое, — пришлось первым лицам. Пимен (по совокупности, включая и новгородские фокусы) получил пожизненное, которое отбывал в одном из отдаленных монастырей, «живя в строгости и под страхом вседневным погибели». Достаточно скоро нехорошей смертью умер и старший Басманов (вполне вероятно, что Малюта съел конкурента, опираясь не только на доказанные связи того с новгородцами, но и на какие-то данные, полученные им от «басмановского человечка» Кобылина). А князь Темкин–Ростовский, «комиссионер», прожив еще полтора года, пошел под топор чуть позже, после того, как самым позорным образом провалил свой участок обороны Москвы от татар.

Конец истории.

С этого момента, — с ноября 1569 года, — можно говорить «с цепи сорвался».

Но знаете: я ставлю себя на место Ивана, и мне страшно.

Мне по–настоящему страшно.

Традиционное предуведомление.

А.

Я не пишу ни историю (хотя бы краткую) Ивана Грозного, ни даже историю Опричинины. Моя задача — писать правду. В частности, сейчас, как можно более кратко и логично изложить события, связанные с Большим Террором XVI века, чтобы любому вменяемому человеку стало ясно, как и что. В идеале, конечно, пишу для молодежи (а в самом идеале, мечтаю об учебнике), но, думаю, старшему поколению тоже не помешает кое-что освежить в памяти. И вот по этой причине, к сожалению, лишен возможности останавливаться на всех загадках царствования Ивана и оттирать всю грязь, которую на него налили. А поскольку дело это полагаю и важным, и нужным, предлагаю, — в параллель с моими очерками, — ознакомиться с трудами уважаемого matveychev-oleg, вскрывающего подноготную лжи о якобы «убийстве« Иваном сына, и уважаемого trujillo-molina, очень кратко, но умно толкующего причины Ливонской войны.