В середине осени 1567 года Иван, находившийся на фронте, получает из Москвы (или не Москвы?) некое известие, заставившее его бросить все и «на ямских» (то есть, прыгая из возка в возок) мчаться в столицу. Начинается раскрутка следствия по делу о «боярской крамоле» — огромном заговоре, так или иначе связавшим всех фракции «старомосковских», кроме «новых людей» (вроде Годуновых и Захарьиных)под общим руководством Федорова–Челяднина. Для тех, кому мила версия о «фальсифицированных процессах», скажу сразу: я бы и рад вступиться за «детей Арбата», но не могу. Факт наличия заговора подтверждает и Генрих Штаден, и летописи, и даже, мягко говоря, не симпатизирующий Ивану, но компетентный Руслан Скрынников ничуть не сомневается ни в самом факте, ни в связях с Вильней, ни в причастности конюшего: «планы… были разработаны в мельчайших деталях. Но исход интриги полностью зависел от успеха тайных переговоров с конюшим. Согласится ли опальный воевода использовать весь свой громадный авторитет для того, чтобы привлечь к заговору других руководителей земщины, или откажется принять участие — этим определялись дальнейшие события».
В ходе очень жесткого расследования выяснилось многое. В распоряжение властей попали списки заговорщиков, адреса и имена тех, кто обещал оказать им поддержку, и очень политически некорректные письма Федорова–Челяднина. Причем, что интересно, по некоторым данным, — Штаден вообще прямо об этом говорит, — первый донос царю, тот самый, сорвавший Ивана с фронта, написал никто иной, как Владимир Старицкий, ради которого заговорщики и старались. Абсурд, конечно. Но, с другой стороны, нервы глуповатого и трусоватого «принца крови» вполне могли сдать, так что вариант, как говорил Иосиф Виссарионович, не исключен, а значит, возможен.
Картина, скажем прямо, нарисовалась плохая.. В частности, выяснилось, что еще летом три знатнейших боярина Москвы, — Михайла Воротынский, Иван Вельский и Иван Мстиславский, — получили из Вильни предложение «перейти под высокую королевскую руку». Указывалась и конкретика: Сигизмунд предлагал просто и без затей захватить царя и выдать его врагу, а на престол посадить Владимира Старицкого, причем, действия заговорщиков король обещал поддержать «со всех сторон доброй подмогой». Упирая на то, что, мол, не стоит стоять в стороне от некоего дела, обреченного на успех. Опять-таки, и рад бы усомниться, но отступаю перед авторитетом великого Зимина, ничуть в истинности сюжета не сомневавшегося. И неспроста: как бы там ни было, на Рождество 1567 года король сосредоточил в районе Минска «
